Москва, Старая площадь, д. 4
Июль 1989
Комната, в которой все собрались, была достаточно просторной и богато украшенной: резные столы и стулья из натурального дуба, такие же тяжелые на и величественные на вид стеллажи, заставленные томами книг, огромная люстра, бюро с лампой, упавшей табличкой и бюстиком Ленина. В центре этого кабинета на украшенных золотой тесьмой красных креслах расселись люди, которые, фактически, управляли четвертью мира. Как всегда энергичный Эрих Хонеккер, неожиданно напряженный Войцех Ярузельский, опустошенный последними событиями Карой Грос, чувствующий себя хозяином положения Николаэ Чаушеску, подозрительно улыбающийся Тодор Живков, престарелый Густав Гусак, хмурый Егор Лигачев, злой и нервный Эдуард Шеварнадзе, явно чувствовавший себя не в своей тарелке Дмитрий Язов, ухмыляющийся Борис Гостев, хитро выглядящий Владимир Щербицкий, смотрящий в то в пол, то в потолок Владимир Крючков.
– Товарищи! Прошу прощения за спешку, однако у нас слишком важный вопрос, который не терпит отлагательств. Как всем вам известно, недавно был госпитализирован генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза Михаил Горбачев. Как показали недавние обследования, он не сможет выполнять свои обязанности в течении длительного времени в отличии от, например, товарища Хонеккера, – начал весьма туманное вступление Лигачев, поднявшись с кресла. Его чеканный голос был полон официоза – и в нем совершенно не чувствовалось никаких эмоций.
– Егор Кузьмич, мне кажется, не стоит затягивать вступление. Пожалуй, стоит уже перейти к делу, – прервал его руководитель Украины.
– Вы правы, Владимир Васильевич. Тогда скажу прямо – в КПСС раскол и отсутствует руководитель, а наш политический курс постоянно скачет. Недавняя горбачевская чистка лишила нас лидеров и...
– Товарищ Лигачев! Вам не кажется, что присутствие союзных лидеров несколько... Излишне и не соответствует нашей внешнеполитической концепции... – резко вклинился в разговор Шеварнадзе.
– Еще как соответствует. Напомню вам слова товарища Брежнева: "И когда внутренние и внешние силы, враждебные социализму, пытаются повернуть развитие какой-либо социалистической страны в направлении реставрации капиталистических порядков, когда возникает угроза делу социализма в этой стране, угроза безопасности социалистического содружества в целом — это уже становится не только проблемой народа данной страны, но и общей проблемой, заботой всех социалистических стран." – как на духу ответил Лигачев, после чего продолжил, не глядя на недовольного Шеварнадзе. – И именно это сейчас и происходит. Поэтому нам необходимы ваши предложения по поводу сложившейся ситуации... И после её разрешение нам необходимо выработать новые принципы межгосударственных отношений стран-участниц ОВД.
Бросив неприязненный взгляд на Гроса, закончил своё выступление Лигачев, после чего сел... Хотя, скорее, упал на кресло. По ходу его речи нарастало оживление. Шеварнадзе кипел и высказаться ему мешали лишь остатки дипломатического этикета – в конце концов, тут какие-никакие, а представители иностранных держав... Язов явно жалел о том, что тут вообще присутствует. Гостев и Щербицкий что-то просчитывали в уме. Шокированный Крючков смотрел на всех собравшихся, как на врагов народа, однако несколько отрешенно: сразу видно, был занят размышлениями, что со всем этим делать.