Интересно, как устроено производство и упаковочный цех, если после каждой пятой чашки вкус кофе становится лучше? Нужно составить схему, возможно взять образцы из нескольких капсул…
— Простите…
Дьюитт вздрогнул. Он так задумался, что не заметил подошедшего цензора. Юним передвигался удивительно бесшумно (это все из-за тесного общения с таосцами).
— Да, прошу, — маленький лорд подвинулся, давай возможность подойти к кофе-машине.
— У вас позволено писать на стенах? — неожиданно спросил цензор.
— Смотря что.
— Не знаю. Может быть, шифровка. Послание сообщникам. Угрозы.
Дьюитт не сразу сообразил, о чем идет речь. Кто мог оставлять угрозы на стенах корабля и, главное, кому. Не то, чтобы у него не было возможных кандидатов, скорее их имелось в избытке.
— А, вы о хокку в каюте мистера Кавамуры? — наконец догадался Дьюитт, его губы против воли неприязненно изогнулись. — Он сказал мне, что это стихи. О… мисс Мирквуд.
— Хм, — цензор всем видом продемонстрировал, что не убежден. — Разве она знает таосский?
— Нет, вроде бы нет.
— Тогда зачем? Что за тайны? А кто знает?
Это Юниму было известно не хуже, чем Дьюи.
— Мисс Миякэ.
— Вот. И зачем? Писать об одной, чтоб прочла другая. Бред.
— Действительно странно, — признал Дьюитт. — Разве только, он не хотел прочитать их лично. Апрель… Она видела, как Р-р… мисс Мирквуд приносила пленнику чай, и сказала, что ей очень понравился рисунок.
Схемы «Аска» она тоже хвалила, но явно не с таким восторгом, если верить Апрель.
— Хм. Хороший кофе.
Дьюитт отпил из своей чашки, пятой за это утро, сделал пометку в схеме.
— Точно не шифровка? Уверены? — упорно продолжал Юним. — Она к нему заходила. Я пришел… допросить. Да, допросить. Она — там. Смеется. Что-то про детство. Угнали ховер. Безрассудная женщина.
О безрассудных женщинах Дьюитт мог бы рассуждать долго.
— Наверняка говорили по-таосски, — хмуро предположил он.
— Да. Именно. Пришли. Сели там у себя. И говорят. Смеются. Никакого уважения. И картинки на стенах.
— Это точно не тайное послание, — заметил Дьюитт. — Для тайного оно слишком крупными буквами написано и его слишком легко прочитать. Мне хватило портативного переводчика. Хотя сам мистер Кавамура, конечно, красивее читает. С выражением.
— А эта их игра. Сплошной символизм. Загадки. Я два часа изучал правила. Наблюдал. Ничего не понял. А им смешно.
Лорд Дега Росса энергично закивал. Хоть кто-то на этом корабле мог понять его раздражение.
— У меня готов венок сонетов, я мог бы его опубликовать. Или, скажем, преподнести в дар, но было бы бестактно с моей стороны делать это без повода. Я же не варвар, чтобы писать на стенах. Или бегать по ним.
— Точно. И на обед он приходит позже всех. Выбирает? Ждет? Чтобы подсесть к ней?
— Совершенно согласен. И вы, возможно, заметили, что мисс Мирквуд всегда старается развлечь гостей и живо интересуется всем необычным. Что может быть необычнее человека, который способен бегать по стенам.
— О-о, простите, мальчики, не знала, что вы тут щебечете. Не хотела мешать, — Апрель, плавно покачивая бедрами, прошла к стойке и вставила в кофе-машину новую капсулу.
— Ты совсем не помешала, — вздохнул молодой лорд.
— Вы тут хвалите малыша Ясуо, да? Красотке Руби он о-о-очень понравился. Говорит, у него такие крепкие ноги. Интересно, он показал ей чертежи своих протезов?
Дьюитт вскочил.
— Что? Чертежи? У него есть чертежи? Я… Прошу меня простить, у меня срочное дело.