Несколько дней прошли относительно спокойно. София решила побаловать своего внутреннего снайпера и никуда не спешила: обживала боулинг, изучала прилегающую территорию, искала удобные маршруты и пути отхода. Карта города постепенно обрастала пометками и значками, вскоре к плану улиц добавилась схема подземных коммуникаций, позаимствованная с мультитула Елены. Разведывательные вылазки становились все продолжительнее, вот уже рядом с госпиталем, у самого военного лагеря, появилась россыпь цифр, звездочек и того, что София называла грибочками наоборот.
Поначалу девушка всюду таскала за собой Альфреда, пока однажды...
– По-моему, тебе нужно немного побыть наедине с самим собой. С самими себями, – объявила она ему, заглядывая в записи. – К тому же, сегодня ты будешь только мешать.
– Чего это вдруг? – на всякий случай заранее оскорбился Ортега. Может, он не особенно помогал Софии, но и не мешал, это уж точно. – Куда ты?
– На свидание. Посмотри, винтовка ровно закреплена? Камуфляж не смазался?
Альфред внимательно ее осмотрел, подергал ремень винтовки и даже попытался ткнуть пальцем в камуфляж, но София вовремя увернулась.
– Все в порядке. Тебе точно не нужен второй пилот? Я могу просто тихонько понаблюдать за тобой издалека, – Ортега как-то нехорошо задумался.
– Тут сиди, вуайерист, – София игриво щелкнула Алфи по носу. – Серьезно, не вздумай за мной таскаться, а то пристрелю ненароком. Когда женщина влюблена, она, знаешь, вся как обнаженный нерв. Вот на нервах могу случайно и пристрелить.
Альфред еще немного помолчал.
– Хочешь, могу одолжить, – он протянул Софии загадочную хреновину из чемоданчика. – Я так и не понял, зачем она. Может, у раэлитов есть под нее разъем.
– Я не к Ченгу. Спасибо, у меня все с собой. Еда сам знаешь где, я ненадолго, но ты можешь не ждать. Пока!
София выскользнула за дверь. Отошла в тень, прислонилась к стене.
Десять... девять... восемь... семь... шесть... пять... четыре... три... два...
– Сказала же, не ходи за мной, – девушка приставила к затылку Алфи указательный палец, будто ствол пистолета, а затем пару раз чувствительно ткнула им в белобрысую макушку. – Я знаю, что у тебя в голове, Альфред Ортега. Поверь, меня это пугает не меньше, чем тебя.
– И что же там? – Алфи поднял руки и медленно повернулся. Он смотрел на руку Софии так же, как на пистолет тогда, в миссии. На секунду девушке показалось, что она и правда чувствует вес оружия в ладони. – Потому что я не знаю.
– Пиздец, – емко сформулировала мисс Дредд. – И чтобы отвлечься от этого пиздеца, ты балуешься тем, что ходишь по краешку. Как сейчас. Тебе не столько любопытно, сколько хочется пощекотать нервы. Не топчись мне по романтике, Альфред. Я ж тебе не мешаю шары полировать.
– Конечно, детка, конечно, – Алфи наконец опустил руки. – Я просто решил пройтись перед сном. Буду вести себя хорошо, не волнуйся.
София с раздражением поняла, что немедленно начала волноваться. Сукин сын.
***
После этого мисс Дредд выбиралась в город в одиночку еще несколько раз. Альфред больше не пытался за ней следить и ничего не спрашивал.
– Ты ведь не занят вечером? – поинтересовалась София как-то за завтраком. Это был странный вопрос. Никто лучше Софии не знал, занят ли Альфред вечером. Включая его самого.
– Нет?.. – осторожно предположил белобрысый.
– Отлично. Пойдешь со мной. Хочу вас наконец познакомить.
– Мне расчесаться или чего? Шнурки погладить?
– Нет. Хотя... трусы запасные возьми.
– Детка, ты меня... не скажу, что пугаешь, но интригуешь. В жутковатом смысле этого слова.
– Не волнуйся, тебе понравится. Я точно знаю. Не хуже оперы.
Вечером пошел дождь (вечером почти всегда шел дождь). София вышла из-под козырька, подставила лицо под крупные крокодильи капли и, как показалось Альфреду, вдохнула полные легкие горького воздуха прежде, чем натянуть дыхательную маску.
Сначала они шли знакомым безопасным маршрутом: мимо кампуса одного из небольших университетов, потом через парк, где в чашах фонтанов гнили листья. Затем свернули, обходя район с многоэтажными жилыми домами, от которого они, не сговариваясь, всегда старались держаться подальше, пересекли запутанный узел автострады. Впереди не было ничего примечательного, кроме военного лагеря. К нему, по мнению Ортеги, они и так подобрались слишком близко. Какой-нибудь военный? Цензор? Неужели у Софии хватило – чего? Наглости? Глупости?
– Сюда, – раздался негромкий голос в коммуникаторе. Девушка указала на массивное строение, напоминающее космический корабль. В стеклянном куполе крыши зияла здоровенная дыра. – Там, под навесом, есть незапертая дверь, я покажу. Светом лучше пользоваться поменьше, орать потише. Тут ходят патрули, но в основном днем. И внутрь не суются.
– Что это вообще?
– Сейчас увидишь.
В городе было много зданий, которые теперь напоминали заброшенные храмы – гулкие, пустые, бессмысленные. Это было одно из них. Истосковавшиеся по людям своды жадно глотали звуки шагов, слизывали окончания слов. Работало аварийное освещение, из-за тусклых красноватых ламп тени казались густыми и зловещими, замешанными на крови. София пересекла зал по диагонали, перепрыгнула через турникет, свернула к пожарной лестнице. Они спустились на пару этажей вниз, прошли по кривому коридору, снова оказались на лестнице – на этот раз странной и узкой, с невысокими металлическими ступеньками и частыми пролетами. Альфреду показалось, что они поднимались очень долго, шаг за шагом, почти в полной темноте. Наконец София открыла перед ним небольшую дверь. Альфред почувствовал, как пахнуло сыростью: дождем и чем-то еще, смутно знакомым.
– Два шага вперед, – проинструктировала его девушка. – Только не дергайся.
Ортега замер. Если София решила сдать его военным, то план был сложноват. Снайпер? Тоже не имело смысла. Что ж, был только один способ выяснить. Альфред осторожно сделал шаг, потом еще один.
Он стоял в пустоте, на узкой металлической платформе. Над головой через трещину в мироздании внутрь протекало звездное небо. Альфред посмотрел вниз, небо было и там. Где-то далеко-далеко под ним горстью огоньков плыла тень космического корабля.
– Скажи, круче оперы? – София встала рядом с ним. Ортега наконец понял, что это за место: тот самый спортивный комплекс, о котором говорил Ченг. Вышка для прыжков. – Тут всего десять метров, а какой эффект. Словно смотришь в бездну. А самое прекрасное – можно прыгнуть. Тебе когда-нибудь хотелось прыгнуть? Я прове...
Альфред не дослушал.
– ...рила, на дне нет обломков, – закончила София, аккуратно высовываясь за край платформы. Звук от соприкосновения даже такого небольшого тела с водой был впечатляющий. – Правда, холодно очень и, конечно, лучше сначала снять все ценное и тяжелое. Э-э-эй, ты там жив? Тебя спасать?
Откуда-то снизу раздался короткий смешок, почти человеческий.
– Д-давай с-сюда!
София задумалась. Прыгать во второй раз было еще страшнее, чем в первый. За две с половиной секунды полета можно было успеть поразмышлять о важном, а нижний космос, как она прекрасно знала, был мокрым, холодным и отдавал тиной. А, ладно.
– Сейчас!
Девушка вернулась на лестничную площадку, оставила там оружие и верхнюю одежду, Ежась от холода и поджимая босые ноги, вернулась на платформу и, не давая себе времени передумать, шагнула в пустоту.
***
– Хоть г-гаджеты б-бы оставил, – мисс Дредд ткнула дрожащим от холода пальцем в экран, ничего не произошло. – Т-только проб-блем со связью нам и не хв-ватало.
– Д-да, х-хорошая м-мысль, – согласился Альфред. Они сидели на бортике рядышком, тесно прижавшись друг к другу. Ничто так не сближает людей, как одна сухая куртка на двоих. Помимо половины куртки на Альфреде были только запасные трусы, которые он не просто взял, но и додумался положить в пакетик. – Но ты б-была права, мне д-действительно хотелось п-прыгнуть. Много раз.
Что-то подсказывало Софии, что речь шла не о сальто прогнувшись.
– Ладно, п-проехали. Если не оживет, навед-даемся к Ченгу.
– К-кстати, я т-так и не спросил. Г-где же т-твой романтический интерес? Не п-пришел?
София посмотрела на Альфреда долгим взглядом.
– П-почему, он здесь, – наконец ответила она.
Ортега долго не отвечал. Светлые глаза таинственно поблескивали в полумраке, как будто немного космоса натекло туда после прыжка. «Я по-настоящему один, только когда с тобой. И мне это подходит. А тебе?» В Софии было много противоречий, много печали, но не было пустоты, он не мог ничего заполнить, ничего привнести. Ему так нравилась ее совершенная проявленность: эта женщина занимала в мире пространство точно по мерке, не больше, не меньше. Альфред ощутил себя рядом с ней бестелесным, невесомым. Удивительное чувство. Он закрыл глаза и позволил миру перестать существовать.
– Жаль, – прошептал он наконец.
Некоторое время они сидели в тишине.
– Прости, – София немного отодвинулась и положила голову Альфреду на плечо. – Я знаю, что тебе больно и тяжело. Но я... Мне нравится это место. Нравится этот город. Я влюблена в эту умирающую планету, в эти бесконечные дожди, в эти... в эти осколки человечности. Подумала, мне стоит тебе сказать.
– В планету? – Ортега распахнул глаза. – В город?
– М-гм... Я часто ловлю себя на мысли, что что-то – или кто-то – слишком хорош для меня. Боюсь, что сломаю, испорчу... Только коснусь – и все обратится в ржавую пыль, – София протянула руку вперед, в темноту, сжала и разжала пальцы. – Здесь это все не моя вина. Может, поэтому. Может, потому что… ну погляди!
Альфред почувствовал движение. София смотрела наверх, в разбитое небо.
– Я нашла это место и подумала, здесь ты сможешь меня понять.
Ортега улыбнулся какой-то новой, живой улыбкой. Так он улыбался на найденной Еспером голографии.
– Спасибо. Я думал, никто не может полюбить нечто настолько сломленное, жалкое, пришедшее в негодность. Приятно ошибиться.