Казарма, захваченная Дега Россой, по своему устройству не отличалась от двух других, в которых уже успела побывать Ситара: узкое вытянутое помещение, казенный свет. Стены, завешанные пинап-плакатами и изображениями фаллических пушек. То тут, то там из под этого жирного слоя тестостерона проглядывал календарик-другой с милыми котятками. И все же сразу было понятно, что в этом контейнере для бравой десантуры теперь содержится местами творческая, но по большей части параноидально-педантичная личность маленького лорда.
Комната условно была разделена на три зоны. По левую руку от входа располагалось что-то вроде гостиной с креслами, и столиком, явно стыренными из кают-компании. У дальней стены справа стояла узкая койка, такая же, как у самой странницы, но застеленная серебристой шкурой неизвестного Ситаре зверя. "Я такая мягкая, – как бы говорила она. – Такая пушистая. Такая бессмысленная, но приятная на ощупь." Сердцем этого помещения, однако, был большой загнутый приличной имперской буквой рабочий стол, явно личное приобретение Дьюитта, с помощью каких-то штырей, скоб и такой-то матери взываний к Императрице установленный в стандартные крепления для кроватей почти в самом центре казармы. В "гостиной" и "спальне" царил образцовый порядок: ни одежды, ни безделушек, ни личных вещей. Тем более впечатляюще выглядел бардак на столе: стопки планшетов, полуразобранный маглев, голограмма небольшого живописного поселения из дюжины домиков, между которыми деловито сновали скорпионы, и, конечно, кофейные стаканчики. Много кофейных стаканчиков. Из всего этого великолепия торчала голорамка терминала. Экран был включен, но сейчас на нем просто сменялись виды какого-то незнакомого страннице города.
Второй частью комнаты, на которую щедро плеснуло богатым внутренним миром Блейка, были стены "спальни". Из-за пинапов это не сразу бросилось в глаза, но Дьюитт заклеил их чем-то вроде прозрачной пленки, на которой была напечатана большая схема космической яхты. По форме корабль больше всего напоминал морского ската. Схема пестрела исправлениями и комментариями, сделанными поверх распечатки, также странница краем глаза заметила несколько совершенно не относящихся к кораблестроению вещей. Какие-то много раз перечеркнутые строчки, из которых она смогла разобрать только "НЕНАВИЖУ ЖЕНЩИН", наскоро сделанное изображение меча, гарда которого была похожа на лилию и... да, наверное это был болт. Скорее всего. Младший братик того, что сейчас украшал борт "Софии".
При появлении Ситары Блейк поспешно поднялся из кресла, сделал было шаг к ней, чтобы перехватить поднос, но замер на середине движения, скривишись от боли в плече.
– Проходите, пожалуйста, – Уильям попытался незаметно трансформировать свою неудавшуюся попытку помочь в приглашающий жест. – Я еще раз прошу прощения за беспокойство. Спасибо, что согласились уделить мне время.
Кроме него в казарме была только Канко – дремала на подлокотнике кресла, свесив пару лапок и подобрав под себя оставшиеся.