– Насилие... Вечно все сводится к насилию, – вздохнула хозяйка. – Сейчас что-нибудь найду.
Она с явной неохотой покинула кресло, потянулась (приятно посмотреть) и коснулась ладонью стены. Панель отъехала в сторону, открывая небольшую ячейку, полную каких-то мелких гаджетов и намертво сплетенных в гидру проводов. С некоторым трудом Хани отвоевала у гидры два игровых нейросенсора. Один она протянула Лиаму, второй закрепила у себя на висках, и снова рухнула в кресло. Взгляд ее почти сразу стал отсутствующим.
Когда сенсор Лиама закончил калибровку и впустил его в виртуальное пространство, у Хани в руках – точнее, в лапках, ее аватаром оказалась гигантская мультяшная пчела – уже был целый веер игровых иконок. Судя по статистике, играла она нечасто, хотя коллекция у нее была весьма впечатляющая.
– Вот, давай эту, – пчела бросила одну из иконок под ноги Лиаму, и та немедленно разрослась до размеров двери. "Wrong Wheel" – было написано над входом. – Ностальгия.
Игра действительно была десятилетней давности. С тех пор вышло порядка пяти новых версий, но именно по этой, классической, насколько Макграту было известно, до сих пор проводились турниры.
Пчела скрылась внутри, Лиам проследовал за ней.
– Голема не брать, больше трех телепортов подряд за очкарика – чит, змеюка только без огненной комбы, уровни выбираем по очереди, эффекты на рандоме, – речетативом встретила его Хани. – Чур, я за Дь... за аристократа.
На месте пчелы появился худощавый бледный юноша. К ногам его жалась тень, которая как будто никак не могла определиться с количеством когтей, зубов и щупалец.