Наверное, следовало испугаться, но София давно уже не боялась смерти, во всяком случае, своей. Одно ее сердце было надежно спрятано далеко-далеко, в Империи, в доме с садом, колоннами и нелепой фигурой какой-то бабы в фонтане. Другое – на верхней палубе. Под присмотром... ее печени, Кржижановского. Э-э-э... Ладно, неудачное сравнение.
Она всадила в железнолицего еще две пули: одну точно в треснувший визор, другую чуть пониже, в основание шеи. И все же ниндзя завершил свой впечатляющий прыжок.
– Юноша, вы ведь уже мертвы. К чему вот это все? – сварливо произнесла София. Плазменный клинок легко вспорол скафандр на боку и вышел с другой стороны, но зато сразу и прижег рану. Железнолицый покачнулся. Он и правда умирал. С такой раной можно было протянуть секунд пять... четыре... три...
София нутром почувствовала (ха-ха), что ассасин перехватил меч покрепче. Она озадаченно всмотрелась в его лицо. Он улыбался. Это была вежливая улыбка человека, который заметил просчет противника, но не считает подобающим тыкать в него пальцем и ржать в голос.
Сукин сын, должно быть, тоже хранил свое сердце где-нибудь в нефритовой шкатулке на сакуре.
Онибаба оскалилась и вцепилась в рукоять меча, не давая вытащить его из раны.