– Я? Я подрабатываю здесь распорядительницей боев пару-тройку вечеров в неделю, – они дошли до гримерки, и Хани гостеприимно распахнула перед Лиамом дверь. На кресле, в котором он до этого сидел, теперь лежала его одежда, сложенная аккуратной стопочкой. – Иногда пою. Каждую вторую среду месяца. Заходи, если будешь поблизости. Тоже хобби, для души.
Последний вопрос Лиама явно ее позабавил. Она подцепила из ведерка со льдом бутылочку энергетика и отсалютовала Макграту.
– Дорогуша, обычно мне не нужно никого затаскивать. Только покажи самый краешек сети, тут же наплывет целый косяк рыбы, четыре крокодила и осьминог с тентаклями. Я же тебе говорю, место популярное. Недостатка в желающих попробовать себя на большой сцене нет. Этот... как его... Гламазон, наверное, уже все локти сгрыз, но караван ушел, – Хани сделала большой глоток и зажмурилась от удовольствия. – Еще раз спасибо, что прикрыл. Скажи, если я чем-то могу помочь. Обычно в таких случаях герою обещают три желания, но так как ты, кхм, не потер мою лампу как положено, то ограничимся одним. Никакой особой власти у меня нет, зато есть связи: кого только я не скидывала за шкирку с этой платформы. Ты не представляешь.
Девушка повернулась к зеркалу и коснулась сенсорной панели. Мрамор стек с ее кожи к запястьям и щиколоткам, на которых Лиам заметил теперь тоненькие полоски браслетов. Глаза у Хани оказались голубыми, белесая пленка с них тоже исчезла. Бывшая богиня правосудия отстегнула свой шлейф и начала осторожно снимать сложный рыжий парик. Похоже, праздник заканчивался, и яркую мишуру убирали в коробки до следующего нового года.