Этот тост поддержали все: Марчелло со всей удалью молодого рысака, Ортега с мрачным видом пессимиста, который сам не верит в то, за что пьет, а Китти с решимостью солдата перед боем или долгим вечером, полным занудных разговоров.
— Любопытно, — после паузы заметил ротмистр, — о чем бы я думал, окажись в ловушке, вынужденный днями напролет ждать неминуемой смерти. Мне кажется, я спел бы все свои самые любимые песни. И мысленно поговорил бы со всеми родными. У меня большая семья, так что, может, со всеми бы даже не успел. Но с братом и кузинами точно, и с тетушкой Урсулой, и с отцом, и... А вы?
— Я думал о том, что не отменил заказ на ужин, — отозвался белобрысый, лениво поворачивая бокал перед глазами, чтобы цветы на столе преломлялись в его гранях. — Простите, Акоста, я не смогу выполнить условия задачи. Когда я умирал, у меня не было нескольких дней, всего лишь секунды, но теперь, когда я о них знаю, я не смогу в полной мере испугаться, если вдруг смерть заставит себя ждать. Скорее всего, я буду вести себя как обычно.
Марчелло перевел взгляд на Бри, а Китти открыла новое сообщение на коммуникаторе. Там две девушки перетягивали сосиску, вцепившись зубами с двух концов. По крайней мере, была надежда, что именно перетягивали. Одной из женщин была ефрейтор Лейлани, крупная широкоплечая брюнетка с оливковой кожей, чуть сплюснутым носом и пухлыми губами, которые явно сулили победу в этом соревновании. На другом конце сосиски была сухопарая десантница с длинной рыжей косой, ее имени Китти не помнила. Приписка гласила: "Делайте ваши ставки".