– Думаешь? – усмехнулся Ортега. – В таком случае я попробую немного почахнуть, возможно, втянусь. Но я собирался пустить их в дело. Я не привык заботиться о средствах, и деньги всегда пригодятся. Лучше так, чем позволить им все захапать.
– О ком ты говоришь?
– О цензорах, конечно. О цензорах и военных. Это они решили поиграть в пинг-понг целой планетой. Я не против спорта, но совершенно не переношу вранье. Если бы они не рассказывали всем, как это безопасно, а честно предупредили, что все может пойти прахом и позволили людям переждать где-нибудь на расстоянии…
София поняла, что Альфред злится, это зрелище завораживало. Так, должно быть, смотрели на своих жертв мифические василиски. В голосе, по прежнему негромком, послышалось напряжение. Тонкие пальцы с силой вцепились в холку бедного единорога, разноцветная грива испуганно встопорщилась.
– Действительно, если они знали заранее, скрывать такие сведения – преступление, – осторожно сказала девушка.
– Знали. Знали и предпочли молчать.
– Интересно почему.
– Да, мне тоже интересно. Я хочу выяснить правду. И потом, когда выясню, лично разобраться с теми, кто за все в ответе. Так что мне нужно много денег и много полезных знакомых. Ты не хуже меня знаешь, где добывают такие активы.
София знала. Знала она и цену, которую за это приходится платить. Ортега подписывался на риски, которые, по ее собственной шкале, классифицировались как "запредельные". Но чокнутого василиска они не пугали. В какой-то степени это даже внушало уважение.
– Не волнуйся, тебе в любом случае не пришлось бы ввязываться в политику. Ты просто получила бы свою долю. Ты нужна мне, чтобы следить за порядком в голове, там иногда бывает шумно. Бесит, знаешь ли, когда ты не хозяин собственным мыслям.
Альфред сник, погас так же внезапно, как разгорелся.
– Иногда так и тянет приложить к виску пистолет, – прошептал он. – Но я не могу. Не могу так идиотски проиграть.