— На кофе я могу рассчитывать каждый день, — принялся рассуждать Бастиан, — а вот на секс с тобой — намного реже. С другой стороны, кофе с тобой — это вообще что-то новое. Думаю, это знак. У меня плохие новости, миледи. Кажется, у нас отношения.
Он говорил весело, но улыбка выходила натянутая, а глаза смотрели беспокойно.
— Ты только Мигелю не говори, а то останешься без кофе, — как не в чем ни бывало откликнулась София.
Бастиан заметно расслабился.
— Тогда точно кофе. Раз уж с Мигелем мне больше не светит. А, кстати, кто такой Мигель?
Девушка закатила глаза. Она встала и, вот так, в майке и трусах, принялась варить кофе. Бастиан смотрел на нее, как зачарованный. Он с трудом спрятал бестолковую улыбку, только когда София вернулась к нему с кружкой. Они сидели на эльхальском матрасе, поджав ноги, и пили самый лучший на свете дешевый и горький кофе.
— Кстати, все хотела спросить, что это за странная хрень у тебя на стене? — София указала на металлическую подвеску сложной формы.
— А, это какая-то эвеланская фиговина с Асуры, мне брат прислал. Я не рассказывал? У меня есть брат, он археолог, собирает вот такие древние штуки. Он офигенно умный. После того как папа умер, мы остались в долгах, и я как бы должен был о семье заботиться, но мне мозгов ни на что дельное не хватило, и я пошел в охрану. А брат мой молодец. Я ему отправляю что могу, но, похоже, мы только к старости расплатимся. Ну и ладно. Может, найдем однажды целую планету эвелан и озолотимся.
— Что за эвелане?
— А были такие существа давным-давно, еще в Золотом веке. Говорят, люди с ними дружили. Или, может, воевали. Никто ж теперь не знает. Но они точно умели дохрена всего. Эвеланские технологии стоят нереальных денег. А на Асуре такого полно. Оно, правда, все поломано, там какая-то заварушка была, но мусор собирать можно горстями. Вот все и собирают. Эту детальку Гжегож мне прислал, когда я на работу здесь устроился. Если она тебе нравится, можешь взять. Мне будет приятно, что она в хороших руках.
— Она и так в хороших руках, береги ее. Мне кажется, я видела что-то подобное, постараюсь разузнать по своим каналам.
Они сидели и болтали еще некоторое время. Так долго, как могла себе позволить София. Так мало…
— Мне нужно идти, — тихо сказала она, когда молчать об этом стало просто невозможно.
— Само собой, — беспечно откликнулся Бастиан. — У меня тоже куча дел. Отличное было утро. И вечер. Ты заглядывай как-нибудь при случае.
— Конечно, красавчик.
Они замерли на пороге. Тишина закручивалась вокруг них спиралью, выжимая воздух из легких. Бастиан провел ладонью по щеке девушки и вдруг крепко обнял. София стояла, опустив руки, вдыхала его запах, прижавшись к широкой груди, и не шевелилась. Что тут можно сделать? Все так, как оно есть. Не в ее власти это изменить, любой жест, любое слово сделают только хуже.
— До скорого, Бастиан.
— Уже скучаю, София.
Дверь захлопнулась.
Бастиан помыл кружки, связал узлом и бросил в угол грязное белье, вылил воду из бассейна с уточками. Голова болела. Каждый раз после расставания наступало что-то вроде похмелья. Горечь во рту, слабость, апатия. И комната вдруг показалась тесной и убогой. Бастиан поймал себя на том, что замахнулся кружкой и готов запустить ее в стену.
Он вздохнул и сел на матрас. Дурак. Каждый раз одно и то же. Она не твоя. Она никогда не говорила, что хочет быть с тобой. Она ничего тебе не должна. Не привязывайся. Не воображай лишнего. Не унижайся и не докучай ей, даже в мыслях. Просто радуйся тому, что у тебя есть.
Но София не возразила, когда он пошутил про отношения. Может… Это была опасная мысль. Она просочилась в кровь, добежала до сердца — и сердце мучительно сжалось. Просто сказать ведь не повредит? Он не станет ничего просить, не предложит ничего менять. Пускай себе летит, просто пусть знает, что ей есть куда вернуться.