София прикрыла глаза.
Ну вот и все — все, что она может себе позволить. Конечно, ей нельзя здесь задерживаться, даже на пару дней. И дело не в том, что она не представляла, как можно ютиться в комнатушке два на три и мыться под укоризненными взглядами дюжины уток. Наоборот, она точно знала, что так можно жить годами, не пытаясь ничего изменить, потому что и так сойдет. Приспосабливаться, ужиматься, вертеться. Оплачивать счета в последний день. Довольствоваться малым. О, довольствоваться малым — это настоящее искусство…
Никогда больше.
И все же… Одна ночь — это ведь ничего? Если уж она не подхватила эту заразу за все годы, что жила в прилизанных трущобах Прима…
Бастиан поцеловал ее. Еще раз, и еще. Сукин сын мог не волноваться: рядом с ним София не могла связно думать ни о ком (и ни о чем) другом. К лучшему. Она улыбнулась — и количество поцелуев в секунду на квадратный сантиметр кожи немедленно увеличилось вдвое.
Никого кроме тебя…
— Я это ценю, красавчик, — рассмеялась девушка, стараясь не слишком задумываться о том, как много для нее на самом деле значат эти слова. Не открывая глаз, она неловко притянула лейтенанта к себе, мазнула губами, кажется, по носу.
Прости, Жаннетт. Повезет в другой раз, Белинда. Мигель, детка, береги его, когда я улечу.
К удивлению Бастиана, на этот раз София не пыталась превратить секс в маленькую войну — не боролась за контроль, не командовала, не подначивала, не требовала и не угрожала. Поначалу Кржижановский даже слегка растерялся: до этого правила их игры всегда были ему понятны. Теперь же… София утопала в эльхальском матрасе, будто уставшая от человечьей возни богиня войны в облаке, вид у нее был умиротворенный и несколько отсутствующий, что, конечно, не льстило самолюбию лейтенанта. Может, адреналин все же был важной частью их странных отношений? И как понять…
София прерывисто вздохнула.
Бастиан еще раз коснулся губами ее левого запястья, и снова получил похожий результат. В порядке эксперимента он точно так же поцеловал ее правую руку, но девушка только рассеянно улыбнулась. Интересно. Вернувшись к левому запястью, лейтенант прочертил вены под полупрозрачной кожей ногтем — одну за другой. София закусила губу. Он коснулся кожи самым кончиком языка. София негромко застонала. Очень интересно.
Так вот что это была за игра. Поиск сокровищ. Если подумать, у него прежде не находилось на это времени. Трагическое упущение.
Бастиан снова склонился над девушкой, но теперь в его поцелуях и прикосновениях появилась система. Каждый шрам, каждая родинка, каждая выступающая косточка — раз уж его не снабдили картой, следовало на всякий случай проверить все приметные места. Несколько часов назад они шутили о том, что у Софии очень чувствительный спусковой крючок, и теперь он мог оценить, насколько это было правдой. Оказывается, прелюдия в виде перестрелки действительно не входила в обязательную часть программы, достаточно было вот так провести ладонью по колену, прикусить мочку уха, подуть на запястье. София играла честно и ничего не пыталась скрыть. Она вздрагивала под его прикосновениями, прижималась к ладоням, шипела сквозь зубы, цеплялась за плечи, стонала, повторяла его имя, снова и снова, как в его снах. Серые глаза потемнели от желания. То, что он мог довести эту женщину до такого состояния одними только прикосновениями, кружило голову — София никогда раньше не позволяла себе терять контроль.
— Я хочу тебя, — голос девушки был хриплым, взгляд… Он запомнит этот взгляд, эта картинка еще пригодится ему долгими одинокими вечерами. София даже толком не прикоснулась к нему, но он, черт побери, едва не умирал от желания. Какой она должно быть была влажной… горячей… тесной… Бастиан выругался и наконец выпутался из штанов. София резко выдохнула, раздвинула колени пошире, обхватила его за плечи и потянула к себе, но он шлепнул ее по руке.
— Куда ты спешишь, женщина?
Если бы он прятал метафорические сокровища, непременно прикопал бы пару сундуков на внутренней поверхности бедер.
Когда Бастиан наконец закончил со своими исследованиями и — очень, очень нежно — коснулся клитора Софии самым кончиком языка, а затем осторожно вобрал его в рот. Девушка дернулась, вцепилась в его плечи, пытаясь не то отстраниться, не то прижать его к себе, несколько раз коротко выдохнула и замерла.
Справедливо решив, что ему, в конце концов, могло и показаться, Кржижановский не стал останавливаться. Не переставая ласкать ее языком, он ввел два пальца сразу на всю длину и сделал несколько резких ритмичных движений. София тут же выгнулась дугой во второй раз.
— Бастиан…
Это было уже слишком. Лейтенант понял, что так и сам может кончить, просто за компанию. От, ха-ха, прикосновения ее губ к его имени. Шутки шутками, но…
Он неловко навалился на девушку всем своим весом, пару раз ткнулся куда-то вслепую (мисс Дредд рассмеялась: "Куда ты спешишь, красавчик?" — и направила его). Способность связно мыслить отключилась сразу, за ненадобностью. Угол был каким-то дурацким, двигаться было неудобно, зато Бастиан мог смотреть Софии в глаза, мог целовать ее нос, острый подбородок, тонкие губы, мог…
Его хватило всего на десяток дерганных движений — определенно, не лучший результат. Он непременно попереживал бы по этому поводу, но София прижалась к нему, обняла обеими руками и — для верности — ногой, как плющ, дикий и свободолюбивый, но привязчивый. Уткнулась носом куда-то в шею и, кажется, решила так и уснуть.
Думать о всяких мелочах, когда тебе грозит смерть от избытка нежности в организме, было как-то глупо.