Война века двадцатого, кроме того, что принесла неисчислимые жертвы, еще и изрядно подпортила репутацию военных. В самом деле! Раньше, в эпоху рыцарства, да и потом, хотя бы во времена "кабинетных" войн века 17 и 18, человек, живущий войной и ради войны, отличался силой, удалью и той бесшабашной яростью, что так нравится женщинам в начале отношений, и так раздражает потом. Недаром в строгой сословной Священной Римской Империи ландскнехтам разрешалось куда больше, чем простым горожанам как в поведении, так и в одежде. И император Максмилиан так ответил жалобщикам - мол жизнь этих людей и без того тяжела и коротка, так пусть себя порадуют хотя бы так. Когда ты сходишься с противником лицом к лицу - о, как бурлит кровь, как яростно рвутся жилы, и как потом горячка боя требует выхода. Который с легкостью предоставляют дорогое вино и дешевые женщины. Дешевые не потому, что плохие. А потому, что за них не надо платить. Или, точнее, можно заплатить холодной сталью, а не теплым золотом. И любили тогда - беззаветно и страстно. Пусть и не всегда добровольно (надо же чем-то жертвовать, нет?). А потом бездымный порох и динамит стали нести смерть на расстоянии. Боец стал клерком. Дерни веревочку, снарядик полетит, всех убьет, далеко, ты и чихнуть не успеешь. И воевать стали другие люди. Блеклые. Тусклые. Серые. Зачем таким ярость бытия? Она лишь мешает жить в уютном мирке. Кто не верит - вспомните Ремарка, визит героя к женщине с пониженной социальной ответственностью. Разве мог бы сбежать из такой ситуации викинг или рыцарь, или даже гусар? А вот современный солдат смог. Не нужно ему это. Просто не нужно.
Так вот. То ли драка накоротке, так сказать, огнем и мечом, то ли странная магия Эры (быть дивном - не самая плохая участь, но вот рога тут явно лишние) тому причиной, но сейчас Сергей отбросил все наставления морали. В странном мире, где странные друзья помогали победить необычных врагов даже близость была необычной. Не скучное пыхтенье под одеялом. Не торопливое дергание в кабинке туалета ночного клуба. Нет. Иначе. Ярко. Насыщенно. Жестко. Так, что остаюся синяки и кровоточащие полосы. Но и награда куда выше! Не жалкие охи и стоны, что под силу изобразить даже порноактерам. Нет. Совсем иное. Его словно разобрали на кусочки - и собрали заново. Более свежим. Более сильным. Более новым и подходящим этому миру. Он смотрел на обнаженную деву-птицу, и тело словно продолжало содрогаться в сладком танце. И не было слов. И только песня звенела в голове натянутой струной
- Возле Рижского взморяь все реже стучат поезда, в заметенном окне полуночная стынет звезда. И у Рижского взморья, у кромки его берегов, опускается занавес белых январских снегов. Опускается занавес, белый над сценой пустой, и уходят волхвы, за неверной своею звездой.
Не было взморья, не было волхвов. Но где-то стучал поезд и надо было уходить. Он поцеловал сочные спелые губы, растягивая прекрасное мгновение. Погладил плечи - и положил свою (или сейчас дивновскую) ладонь на живот птице-деве.
- Спасибо за твой дар, Эра. Это было волшебно и невероятно.
Ладонь погладила нежную шелковистую кожу, по которой еще стекали капельки пота.
- Я надеюсь, что подарил тебе сына. Вряд ли я смогу стать такой как ты. Я терранин и таковым и останусь. Но, думаю, что удалось нашей земной Аматерасу, обязательно удастся и тебе, Эра. Пока я побуду дивном, но потом верну тебе твой дар. Ты говоришь - подземная река? Ну что ж, у меня нет причин отказаться от твоего предложения. Где, говоришь дорога, по которой надо идти?
А магу Одхе, что скулил там, внутри, Сергей ответил просто.
- Сергею там не пройти - ибо место полно магией. Дивн не справится там - ибо незнаком с терранским оружием и опасностями. А я - дивн Сергей - смогу это сделать. Я верю в себя, верю Эре и надеюсь, что ты, дружок, поможешь вовремя советом. А не мокрыми штанами.
И Сергей заорал песню (рушить скалы и сжигать руины не хотелось, песня выглядела безопасней).
На шумный праздник пушек и клинка
Мы явимся незваными гостями.
И никогда мы не умрём, пока
Качаются светила над снастями!