Жрец почуял опасность - он не был живым, но и безмозглым умертвием тоже не являлся. Жрец продал душу Пустоте, чтобы получить силу. И он получил ее подобие. И подобие жизни, и подобие себя самого тоже. Многое он не помнил уже, многое извратилось в пораженном тлением мозге. Но инстинкты остались. И колючая, выжигающая нутро ненависть тоже осталась при нем. Терранцы! Проклятая терранская падаль - это они виноваты во всем.
Как ни странно, Одхе все же сумел взять себя в руки. Даже стыд возник после крепких пощечин, некое неприятное чувство собственного унижения и собственной же постыдной трусости. Тряпка... так оно и есть, к сожалению
"Кто ты такой?" - возник удивленный вопрос в голове Сергея. "Я чувствую тебя, но это не Я! "
Разговаривать, впрочем, было некогда. Крысы наседали - маленькие, черные, попискивающие тени неслись со всех сторон: желтые зубы блестели клычьями, а в красных глазах тупая жажда уничтожения плескалась. Не гнев, не ненависть клокочущая багряной волной, не желание себе пищу добыть. Лишь тупая жажда уничтожения. Спокойствие тарана, который создан только для одного - пробивать.
Этих крыс можно остановить в данное время, а тех остановить было нельзя. Тенне хейкао банзай. Это не наши крысы! Безумный смех облегчения сотряс ваше общее на двоих тело, а потом маг Одхе призвал свою магию. И она удалась!
Покрасневшее в ночи небо отозвалось огненным дождем: вспыхнули факелами развалины, вспыхнули яркими кострищами нависающие скалы и даже случайные снежинки разгорелись как пламя. Завораживающее и страшное зрелище! Крысы горели, тлели, обращались в прах. Самые упорные ползли дальше, а потом разлетались пеплом. Но хармуздам не ведом страх. Они менялись в размерах, они обрастали огнезащитным панцирем и упорно тянулись к вам - мерзкие чудища напоминающие рассосаную во рту ириску.
Пришел черед Эры. Плотоядно поглядев на тебя чудесными синими глазами, птичка недобро ухмыльнулась:
- Реку тебе! Не попадайся сейчас мне под горячее крыло, храбрый эйррин, в плену инстинктов убить могу нечаянно. Пришло время Большой Охоты!
И снова огонь поразил хармузд. Только был этот огонь древним и каким-то сказочным по ощущениям. И отчего-то вспомнились тебе неторопливые детские сказки, Сергей. И теплые зимние вечера с блинами, примнились. И о единорогах подумалось, о драконах, о напевных героических балладах да свершениях. Дивный огонь дракона-феникса оказался сладким на вкус. И чудесным тоже.
А затем, проворно спрыгнув вниз, новая Эра этого мира ввязалась в сражение набросившись на ближайшую хармузду.
Еще четыре хармузды неторопливо ползли к тебе, Сергей. Размером с крупную овчарку, они тянули щупальца и открывали провалы ртов усеянных клыками. Жрец шел рядом с ними, небрежно поглаживая своих "собачек":
- Терранская падаль, - проговорил он почти ласково.
Мохнатая шкура Жреца местами выгорела паклей, местами покрылась уродливыми струпьями ожогов, один рог горел факелом, а глаза вытекли из глазниц давным-давно. Но был Жрец бодр, почти весел был, как это ни странно. Давно, наверное, хотел поквитаться с терранами, а теперь испытывал живое наслаждение смакуя этот момент.
- Ну давай, терранская падаль, покажи мне на что ты способна!
Черный посох нацелился в тебя, Сергей. Еще пара мгновений и гнилая магия выстрелит прямиком в грудь.
...Щелкнул арбалет - хрясь, будто кость переломилась же! Какая-то пичуга во тьме нашла свою смерть, ибо арбалет был проклят и каждый болт, был обречен попадать в живую цель. Но Жрецу это не повредило, Жрец шептал черные, отравленные слова. Впрочем, инстинктивно дернулся чуток. Проворный труп и в отличие от хармузд, способен испытывать страх.