Яйцо молчало. Кипело в кастрюле и не подавало признаков жизни, признаков смерти оно, впрочем, тоже не подавало: кипело себе и не сгорало. Не смердило паленым, не обугливалось под языками пламени в раскаленной кастрюле. Не жаловалось в общем. Молчало.
Полосатый кот мирно спал на коленях Эльвенги угревшись от когтистой ласки. Побитый жизнью Шарик печально глядел на дверь, изредка охая да поскуливая деловистенько.
Эльвенга дернула острым ухом невротически.
- Умрешь или не умрешь это дело понятное, все там будем. Я тупая что ли, не понимаю что ли ты думаешь? Я боли боюсь! Мук и всего такого…
Девица вздохнула:
- Вот такое вот я трусливое дерьмо. А рельсы… Рельсы они как нити, или как хреновы реки или я не знаю как лучше сказать. Есть гнилые, заболоченные, мерзкие. Ты сам видишь! Здесь именно такие! Они давно меня ищут, давно подбираются к моему домику чтобы свести счеты. А есть другие… Прекрасные, блестящие, ведущие в иные славные миры! Черноту можно изгнать, гниение можно заменить на свет, только это чревато… Ублюдки ничего не забывают, а ветер Тай… здесь этот ветер не ощущается слишком сильно. говорят, нынче ослабел. Он еще дует, но черный ветер пробивает сильнее…
Уставилась прямо на тебя коднарица дева. Брови нахмурила, смачно сигаретку гася в пепельнице.
- Ты знаешь что такое эгерей? А что такое Тай, эйра Сер-гей?