Ты не смотрел на поезд и потому не видел всю эту гадость, не впитывал черноту и не марался в запретном. Но тяжесть ощутил, усталость ощутил и тонкую боль вроде зубной. ОН глядел на тебя, ОН выжидал надеясь заманить тебя в смертельную ловушку. Ты запомнил его, а он запомнил тебя – не смог выловить, но приметил, а ты приметил запах этой черноты: сладковато гнилостный, мерзопакостный такой. Уловишь такой раз и уже не сумеешь забыть – это запах гнили, запах громко жужжащих навозных мух и зеленовато-фосфорисцирующих, судорожно дергающихся мушиных червей.
«Я видела его, эйра!» - раздался приятный голос в твоей голове, Сергио. – «Теперь я видела его и запомнила его, мы столкнулись друг с другом и я пообещала уничтожить его, а он пообещал извести меня. Но это мы посмотрим! Прости эйра. Когда я подглядела, оно смогло чуть чуть узреть тебя и безымянные тени вдохнули немного твоего запаха. Но не бойся, эйррин, то не страшно. На свету опасности для тебя нет! Теперь не мешкай, прошу тебя! Заставь вскипеть воду бурлящим ключом, дай ей силы огня и три капли живой крови. Положи меня туда, ибо День Моего Рождения наступает!»
- Зачем ты приперся сюда, негодник!? – мохнато-рогатый монстр ругался беспощадно. – Это МОЙ дом, МОЁ убежище, и мой собственный Пушок. И где эта морда, скажи мне на милость!? ГДЕ МОЙ ЗВЕРЬ, что ты с ним сделал, чудовище?!
Кажется, он был зол. И совершенно точно обладал высоким ростом и недюжинной силой – хлопнул со всей силы входной дверью, заставив вибрировать уютные стены. Он был высок: метра два не меньше (а ведь монстрище горбился бессовестно, распрямился так стал бы выше), и ветвисто рогат. Черные перья да иссиня черная шерсть росли на его теле, ушастую голову украшал огромный клюв.
Могучий монстр, когтистый, довольно прокуренный и совершенно точно не обладающий легким позитивным нравом:
- Какого лешего ты прошел сквозь этот гремучий шлагбаум? Там же была надпись, недомерок! Там же по-русски было написано для всех уродов: «Опасно!»