Тореадор не выразил никакого удивление на откровенное признание Мессера, ни боли, ни удивления, ни даже жалости, а был холоден и даже спокоен, неприятно спокоен, словно очарован. Он отступил на пару шагов, но не к выходу, а так, чтобы увидеть всю сцену целиком - Мессера, восседающего на стуле, Тару, которую обходят четверо, Персея, кто отошел с линии обзора Мессера и Аннабель, которая сделала такой знакомый ему и понятный жест. С другой стороны - Сэм, который готов было вцепится Таре в глотку, Сандра, которая кажется рычала что-то и Джи, в своем ослепительном вечернем платье. Андре, который пытался это остановить.
- Хватит! Если вы тут решили убить друг друга, то завтра от города будут руины! Одну часть руин будут отирать шабашиты, которые возят в город кокс, а другую часть те азиаты-вампиры из ЛА, о которых никто не думает, а которые могут быть уже в городе.
- А если мы здесь устроим резню, то завтра резня будет во всем городе и все, что ты Тара, хотела спасти, ты Кристиан защищал, а ты Сэм воспитывал настоящих вампиров и помогал всем встать на ноги, когда ничего не осталось - все это не будет значить ничего.
Тореадор не кричал он говорил ясно и спокойно, совершенно не походя на истеричного актера.