Мысли Фирлана путались. Он... проиграл. Со всей своей мощью, со способностью видеть сквозь иллюзии и магические помехи, он проиграл. Маг оказался сильней, его магический щит постоянно восстанавливался, а тело было будто бы нечувствительно к урону. И похоже сейчас собирается поиздеваться над побеждённым. Разлетелись мухи, рапира выпала из онемевших рук. Колдун был ещё жив, но силы покидали его. Он услышал голос своего покровителя внутри себя:
– Славная битва!
– Мой повелитель, простите меня, я подвёл Вас!
– Что ты, ты сыграл мне на руку. Если бы ты победил, за моими последователями начали бы пристально наблюдать. Позволив волшебнику победить моего чемпиона, я усыпил бдительность их ордена, заставил их поверить в своё могущество. Это приведёт их к беспечности, за которую они жестоко поплатятся. Что толку в убийстве одного, пускай и сильного, мага-отражателя? Пускай пируют, празднуя победу, но это будет пир во время чумы!
– Получается, что я выполнил Ваш план в точности как и было задумано?
– Не обольщайся, ты лишь пешка и ты выполнил свою роль. Более ты мне не нужен. Кроме того, ты проиграл, а значит должен понести строгое наказание. Пора заплатить обещанную цену за могущество.
Дорн как раз говорил про выносливость, когда тело колдуна резко дёрнулось в конвульсиях и затихло. Изо рта обильно хлынула кровь, заливая одежду и землю вокруг. Ещё одним подтверждением смерти стала растворившаяся в воздухе рапира. Когда тело полуэльфа осмотрели, выяснилось, что причиной смерти стали ужасающие повреждения грудной клетки. Словно когтистая лапа матереализовалась прямо в теле Тёмного сына и раздавила его сердце.