Покрасневшее от возмущения лицо Элоизы здорово повеселило рыцаря. Сейчас она походила на растрёпанного недовольного снегиря. Упоительное зрелище. Оставив свои посягательства на шевелюру баронессы, Оскар принял обратно своё яблочко, легкомысленно пожал плечами, мол тебе же хуже, и с хрустом начал жевать возвращенный подарок:
- Вустоатель мня ухаатывал аару ваз. – с набитым ртом пробубнил храмовник. Прожевав кусок, он договорил. – Когда я службы просыпал. Прямо студёной водой из колодца. Бодрит, я скажу!
Вдруг умиротворяющую атмосферу бессовестно нарушила пробудившее Её Высочество. И опять начала разбрасываться абсурдными обвинениями. Вот ведь неугомонная. Графиня тут же бросилась успокаивать бедняжку. Оскару ничего не оставалось, как начать срочно каяться.
- Ооо, приношу мои глубочайшие извинения, Ваше Высочество! Гвини и Элоиза дело говорят. Как вашему папке был предан, так и вам буду верен до самого конца. – изобразил истинное раскаяние на своём лице белобрысый революционер. – Позвольте же мне загладить вину! Муки совести душат, сил нет!
Не иначе, как из-за невыносимых душевных терзаний Оскар сразу начал действовать. Рывком извлёк на свет тот самый платочек, который Лиодамия вручила ему на пиру. С тех давних времён он ощутимо потускнел, посерел, покрылся жирными чёрными пятнами. Судя по всему, рыцарь протёр им свой трофейный шлем. После чего не удержался и широко улыбнулся, с трудом сдерживая хохот.
- Не переживайте, сейчас все следы позора будут устранены! – горячо заверил принцессу Оскар и сделал к разгневанному «монарху» пару шагов с явным намерением подаренным платочком тщательно вытереть её лицо от влаги. Ну и заодно хорошенько пообниматься сразу с тремя девчонками. Не зря же он рукавицы снял.