В ответ на атаку Гвинивел лес зашумел, хотя ветер и не думал подниматься. Корни плотнее сдавили ноги Оскара и проползли выше, а земля под ногами самой девушки вдруг сделалась зыбкой и принялась втягивать ее, тихо, неспешно, но целенаправленно.
Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Кристиан не положил Аурелию возле хижины лекарки. Та показалась сразу, облаченная в белый наряд с необычной вышивкой. Повязка на глазах тоже стала другой - вышитые символы сплетались в рисунок и исчезали под волосами.
- Я предупреждала, что не смогу их сдерживать, - пальцы ее больше не были сплетены. - Перестаньте отравлять своей яростью этот чистый лес и он отступится, - спокойно, но достаточно громко произнесла Эрна и затем приблизилась к Аурелии.
- Аурелия,- шепотом попробовала имя на вкус и бледные губы расплылись в улыбке.
А потом Эрна сняла повязку. Под той оказались пустые глазницы, из которых словно вынули глазные яблоки. Она направила взгляд на девушку и отпрянула: - Одна из Девяти? Вместилище зла. Покинутый сосуд, - она покачала головой,словно не зная, что делать с ней.
- Я знала, что когда-то встречу вас, легендарные Девять Душ.
- Они полны ненависти и ярости, да! - закричала она деревьям, запрокидывая безглазое лицо. - Позволь мне спрятать их от тебя, пока ты залечишь свои раны? - и прислушалась. Деревья неистово шумели и в какой-то миг казалось обрушатся на головы путников, но потом всё стихло.
И хотя ноги Оскара всё ещё оставались в тисках, а Гвинивел засосало по самые колени, в воздухе перестала витать незримая угроза.
- Вы пришли слишком поздно, будущий король, - теперь Эрна говорила шепотом. - Теперь только лесные духи рассудят, стоит ли помогать и я...- она явно колебалась. - Я возьму плату тоже.
Эрна взяла Аурелию за руку и снова лесное пространство наполнилось ее горловыми напевами. Можно было назвать это зрительным обманом или игрой света, но к девушке вдруг вернулся нормальный цвет кожи. Из смертельно белого она вновь обрела здоровый оттенок и Кристиан увидел, что грудь Аурелии начала подниматься ровно и мягко, словно какой-то тяжелый груз перестал давить ее, отпустил. А вот Эрна, напротив, бледнела всё больше, словно мука, страдание заполняли ее изнутри. Голос ее становился громче, а пение - почти истошным криком, который оборвался совершенно неожиданно. Стало тихо. Тише,чем прежде.
Голос лекарки ослаб, сама она полулежала возле девушки. Но Аурелия так и не пришла в себя.
- Лес молчит, - зашептала Эрна. - А лесные духи говорят, что ваш страх, злоба, ненависть, не дают им завершить ритуал.
Она поднялась и пошатываясь, обратила изуродованное лицо к путникам.
- Её отец приказал искалечить меня, - палец указывает на Лиодамию. Хорошо, что девушка ее не слышит. Его братья выполнили приказ, - палец перемещается на Оскара, - их отцы не препятствовали, - Гвинивел, Кристиан, Элоиза, Арчибальд.
- Духи злы, отказываются помогать дальше. Аурелия будет спать вечно. И если бы я не чтила Легенду, то не стала бы с ними спорить, - чуть громче сказала она и снова подняла лицо к кромкам деревьев, точно бросая тем вызов.
- Я буду петь песню. И пока она звучит, постарайтесь быстро спрятаться в моей хижине. Все. Там мы завершим ритуал. Там нас не потревожат, - и не теряя ни секунды она принялась исторгать неприятные звуки, называя это, видимо, пением.
Ноги Оскара неожиданно оказались на свободе, Гвинивел также ничто не сдерживало. Лес же словно замер. Ни звука, ни движения. И все, кто присутствовал здесь, увидели, что картинка и правда застыла. Как иллюстрация в книге. Лесная лекарка своим пением заморозила целый лес.