Элоиза задыхаясь, кинулась бежать, и ее не терзали ни чувство вины, ни ужас при виде падающих с грохотом каменных глыб; она просто бежала... То есть она старалась бежать, но ноги предательски отказались служить. Элоизу подхватили сильные руки Кристиана, она зажмурила глаза, судорожно обняла его и только повторяла про себя: "Пожалуйста... пожалуйста..." Пожалуйста, пусть мы останемся живы! Никаких мыслей, только стук сердца в ушах - даже не поймешь, чье это сердце... Сейчас... они умрут вместе или останутся жить. И потом она стояла, прижав ладони к щекам, и молча смотрела, как рушится и гибнет все, что составляло средоточие королевства, гибнут чьи-то отцы, братья и друзья... и просто гибнут люди, которые не сделали ничего плохого ни одному из них. И это все потому, что они приняли неверное решение. Совершили ошибку. Недооценили свою противницу. Элоиза никогда бы раньше не подумала, что ошибка, просто ошибка безо всякого злого умысла, могла стоить так дорого. И это она сама вызвалась пойти в башню вместе с Кристианом и Аурелией, так бездумно-легкомысленно, уверенная, что они так хорошо все придумали, и теперь уж точно все получится как надо... А теперь она не может никому посмотреть в глаза из-за тяжкого чувства вины. Как она смела радоваться? Чего теперь стоит эта радость, похожая на мотылька, порхающего над полыхающим пламенем? Элоизе казалось, что от нее осталась пустая оболочка, а все остальное - там, под развалинами. Больно дышать, душа страдает и болит, физически болит. А что же должны чувствовать Кристан и Аурелия? Молодой герцог и дочь мудреца, ставшая вместилищем зла против воли? Двое, которые несли груз ответственности - гораздо более тяжкий, чем она?
- Мы все виноваты, - тихо говорит Элоиза, глядя на них обоих.
- Не ты, - говорит она сразу каждому из них. - Мы тоже. Мы вместе. Не надо...
Не надо никого жечь, - хочет она сказать, не надо охоты. Ведьма просто покинет тело Аурелии, выберет кого-нибудь еще. Исступление Оскара ее пугает. Сколько невинных женщин погибнет, а Ведьма будет только радоваться. Но Элоизе остается лишь смотреть, как Аурелия самоотверженно проносит себя в жертву, и чувствовать, как душа болит все больше и больше, хотя больше, кажется, уже некуда. Что бы она сделала на месте Аурелии? Наверное, то же самое, другого выхода просто не было...
- Да, спаси ее, помоги... - говорит она вслед Вертрану, не трогаясь с места. У Аурелии, наверное, больше прав на... на то, чтобы быть спасенной.
Душа Элоизы, наверное, не знала, что болеть сильней уже нельзя, или этого не знала сама Элоиза, только ей стало совсем удже невмоготу. И она знала, что когда очень больно, нужно о ком-то позаботиться, тогда станет легче. Она подошла к принцессе. Особенного героизма и самообладания Ее Величество не проявляла, но Элоизу в тот момент это не коробило. Папина любимица, единственная дочка, балованная, не знавшая раньше вообще никаких сложностей и печалей. Немудрено, что ее так расквасило. Элоиза взяла принцессу за руку, попыталась обнять, если только девушка позволит ей это сделать. И даже прижать к себе. И даже погладить по волосам. В общем, Элоизе хотелось просто успокоить и хоть немного утешить девушку, которая, как-никак, только что осталась сиротой, как и все они. Лиодамия сейчас была для Элоизы не Высочеством, а просто до смерти напуганным ребенком.
- Ваше Высочество... милая, милая Лиодамия! - тихо произнесла она. - Мы Ваши верные подданные... и мы любим Вас. Это не переворот, мы скорбим о Вашем отце, который был нам всем тоже как отец. На нас напала Ведьма, Ведьма... Вы, наверное помните, она сидела с Вами рядом, такая красивая дама в черном. Она заставила всех уснуть, она велела мертвым драться с живыми, заставила убивать, разрушила замок... Но мы... мы сделаем все, чтобы Вас защитить, - тут Элоиза запнулась и смущенно оглянулась на достойных представителей знати и духовенства, которые, конечно, лучше нее знали, что нужно сделать.
- Не бойтесь, мы ни за что не оставим Вас, ведь Вы наша надежда, Вы среди друзей... Идемте с нами. Здесь больше нечего делать. Мы найдем для Вас надежное убежище.