Догружаю рюкзак. Два литра жидкости для розжига, литр лампового масла и два коротких полуметровых факела "канистрами вверх". В боковые карманы - болеутолящие и антибиотики(поскольку я в этом не разбираюсь - беру самые дорогие), от поноса, от рези в животе, мази от ожогов и заживляющая, бинты, перекись, ножнички, что ещё?
Ну да. Хмыкнув, впихиваю упаковку прокладок и шампунь в самый верх рюкзака.
Осторожно пробравшись в туалет (для освещения сделала третий факел, заодно проверив, как эта штука откручивается - закручивается) и вернувшись, я осматриваюсь. Теперь вроде всё. Но... есть ещё кое-что. Достаю бутылку водки и упаковку сушёных кальмаров и иду в крошечный пустой аптечный пункт, закрываю туда дверь и сажусь за стойкой кассира в кресло.
Я пытаюсь воспринимать происходящее как... фильм. Как что-то ненастоящее. Люди - куклы. Я так и зову их теперь - куклы. Факел освещает их. Они слоняются по рядам, рычат и бормочут, дерутся, лакают кровь, урча от удовольствия, убивают и пожирают друг друга, пытаясь вырывать куски плоти тупыми кукольными зубами.
Я...я пытаюсь разглядеть в них людей. Пью водку из горла, закусываю кальмаром и смотрю, смотрю, смотрю. Они же были ими. А вдруг... вдруг они снова могут ими стать? К примеру, что если я нарисую вот эту миловидную девушку, что стоит, уставившись на одну точку с пустым выражением лица. Раньше считали - художники имеют некую мистическую власть. Что, если это правда?! Что если мой рисунок вдохнёт в неё душу, что если у в этом взгляде появится разум, что если она закричит от ужаса, начнёт звать маму, или полицию, или захохочет истерически при виде происходящего?! Что если кукла - оживёт?
И я рисую её, отставив бутылку, рисую её лицо в тенях от света факела, рисую так тщательно, как только могу, изображая эмоции - страх, счастье, восторг, гнев. Слёзы и румянец, улыбка и усмешка, всё, что могу чтобы придать ей жизнь - хотя бы на бумаге.
Это нерационально. Каждая минута здесь - лишь увеличивает угрозу для моей жизни, но я не могу остановится. Я должна сделать это для неё, нет, для всех людей, всего человечества. Это... как эпитафия. Как рисунок на могиле Homo Sapiens. И я верю сейчас, от того, получится у меня или нет - зависит - есть ли шанс у нашей расы или мы обречены на забвение. Скоро я узнаю ответ.