На вопрос полуэльфа маг ответил охотно, явно сев на своего любимого конька - наставничество. Баргул пояснил, что данный тип перевертышей, lupus licanus, отличается от homo licanus, тем, что является особой разновидностью волков, затронутых зловредными духами леса или же попавших под влияние некоей магической субстанции или артефакта. Такие звери никогда людьми не были и обернуться в них не могут, как и не могут распространить своё проклятье через укус. Отличить одного перевертыша от другого весьма проблематично на глаз пока он жив, но в посмертии достаточно легко: оборотни-люди, испустив дух, принимают свой изначальный облик.
Хевкрум цокнул языком, наблюдая как Лалвар спускается обратно в яму за оружием паладина: старый дварф и вовсе позабыл про меч и щит Элизабет, пока помогал вытаскивать ее тело из ямы. «Вот же память что решето», - посетовал про себя Хевкрум и поспешил вновь помочь жрице.
— Что касается зеленоволосой девицы, то она могла быть местным духом или просто защитником леса, — продолжил мысль маг. Между делом Баргул, убедившись, что помощь его больше не нужна, достал трубку и принялся забивать ее табачком. Конечно, потягаться с запахом крови и смерти курительная смесь не могла, но при большом желании можно было почувствовать тяжелый аромат копчённой травы. — Возможно, именно она связана с туманом, но это лишь догадки.
Хевкрум щелкнул пальцами рядом с табачной чашей, оживляя магическую искру. Пара глубоких вдохов и перед дварфом уже возникает сизое облачко дыма.
— Если Элизабет может идти, я предлагаю выдвигаться и заняться осмотром позже. А вам, юноша, — Баргул указал трубкой в сторону Киллиана, — настоятельно рекомендую воздержаться от засорения леса содержимым своего рюкзака.