– Как мне не претит служение богам? – переспросил людоящер, в то же время откусывая ещё шмат мяса. За счёт огромных челюстей дикция его совершенно не ухудшилась – а разве у живых может быть по другому? Кто служит богатству, кто сластолюбию или могуществу, а кто себе самому. Как меня унижает служение богам? – жрец умудрённо-огорчённо покачал головой, разгоняя клубы пущенного Назиром дыма – Никто из моего народа не принадлежит ни к одной религии. Старший Грэб явился ко мне, и вытянул мой разум из того болота, сначала физического, а затем и застоя духа. И я уверен, что погрязшие в безверии голыми руками шарят по стенам в темноте, желая разжечь свет. Но без веры это не дано.
Жрец, закончив с едой, ещё раз вдохнул дым своей пастью. Слова мудреца-гнома позабавили его , сравнив ящера с драконом, но он этого не сказал, поскольку его родство с благородными ящерами заканчивалось там же, где и родство самого Назира с великанами - у основания хвоста.
– После смерти наше существование продолжается, Азарго – уже сердитым тоном продолжал Игнис – доказательств полно, и не замечать их невозможно. И если вам, малым людям, дали таинство брака - ваша цель поддерживать его. Первым Королям ты служишь, или смерти? Умершим мертвое, живое - живым. Не гневи жену, Богов и естественный закон - выходи на свадьбу во второй раз! Эти ты прославишь и торжество Природы над Прахом, и торжество Жизни над Смертью. Веселись и продолжай свой род, говорю тебе, как жрец, и оставь прошлое где ему и место.
Он обдумал, как умела только лежащая часами под солнцем раса, не спеша и с расстановкой, слова Уитфилда о силе и славе. Хорошие слова, красивые. Но в них могла таится и опасность, того рода, которая подстерегает юных и храбрых, не замечающих западни-ямы на дороге.
Он уже раззявил пасть, произнеся
– Можешь называть меня Костяным Шлемом...
Как его прервала телепортация. Секунду жрец молча глядел на кровавые непотребства.
– О Старший Грэб! – воззвал он, разбрасывая ударами хвоста еду и питье, и залезая прямо на стол. Только сейчас присутствующие поняли, что из-за хладнокровности и спокойствия, свойственной меланхоличному ящеру, только что проявились эмоции. Первый раз за все знакомство (что в случае Пелагия довольно давно) – Дай силу втоптать гордецов во прах! Дай ра-раазор-рвать их в части!
И в ответ на его молитву, костяное оружие загорелось жаром Кузни. Бог Силы и Мужества был здесь.