Music:
Clandestine Doorways of Vordun's Fortress [
ссылка]
Керидвен и РейнольдЗаваленный со всех сторон вопросами, гном вновь прерывает свою работу, откладывая молот прочь. Глаза из-под густых бровей смотрят недовольно, но не враждебно.
— А имя у тебя есть, искатель и исследователь? — интересуется он у Рейнольда, а затем тыкает толстым и почерневшим от копоти пальцем в Керидвен. — Вот с неё бы пример брал, она хотя бы поздоровалась!
— Моё имя Кальдерик, Кальдерик-кузнец, — последнее слово он подчёркивает особенным выражением голоса, словно оно важнее имени.
При вопросе о хризолите гном презрительно фыркает и раздувается от важности подобно кузнечному меху. В глазах, при виде хризолита, вспыхивает алчность.
— Да будет тебе известно, исследователь и искатель, что это мой народ научил вас, руадов, обращаться с "звёздами гор"! Так что конечно я владею искусством чарования вещей, и уж получше ваших кузнецов! Вот только скажи мне, куда я должен вплести его чары?
В голосе гнома звучит насмешка: и правда, из снаряжения мага только посох выглядит хоть сколько-то внушительным. Впрочем, маг уверен, что чудесные свойства камня могут быть направлены куда угодно: даже на ткань его одежд, если понадобится.
— Ну а у тебя, — пока Рейнольд раздумывает, Кальдерик поворачивается к Керидвен, — будет для меня что-нибудь?
Поначалу кажется, будто гном и вовсе не собирается отвечать на последний вопрос Рейнольда или удовлетворять любопытство клирика Изиль. Но, отпустив очередную колкость по адресу волшебника (тот, кажется, обрёл в лице Кальдерика достойного оппонента), он всё-таки отвечает. При этом лицо его мрачнеет.
— Чтобы узнать, что знают гномы о случившимся здесь, вам придётся отправиться в Сумеречную кузню. Я давно покинул её, и возвращаться более не намерен, — голос звучит глухо и в нём проскальзывает что-то похожее на беспокойство. — Пока я кую эти мечи, пламя не даёт мне рассыпаться песком на земле: бессмысленна моя работа или нет, меня не волнует. Но эти мечи могут пролежать тысячу лет, и кто-то их возьмёт в руки. Уж явно полезнее, чем шататься туда-сюда по кузнице!
ЛюсильОбыск камер, некоторые из которых ещё имели "постояльцев" – которые, впрочем, уже не могли как-то возразить, против оного, был, пожалуй, не самым приятным занятием. Однако природное любопытство Люсиль вполне справлялось с теми неприятными ощущениями, что могли бы возникнуть у заурядного человека. А кроме того, бродя впотьмах, можно было представить себе, что её снова никто не видит. Неизвестно, как строго сторожили узников, но Люсиль тут и там натыкается на интересные предметы. У одного из заключённых был припрятан кинжал, у другого – огниво с просмолённой тряпкой. Явно не те вещи, которые дозволено было бы иметь заключённым. В третьей камере Люсиль наткнулась на... кольцо. Простое, выкованное из серебра, оно, что удивительно, ещё не подверглось коррозии. Но не это, на самом деле, привлекло внимание охотницы, а едва заметная в полумраке эльфийская вязь, высеченная по внутреннему кругу кольца. И записка, истершаяся от времени и влаги. Вязью и на руадском.
... оим младшим б.. у и сестре...
... испену и Исиллу
Будьте... вечно в тени ли ... иадаСудя по всему, узник был эльфом: и очень надеялся, что после его кончины, его кольцо доставят его родственникам. Куда вот только? Хотя если так подумать, мест, где обитают эльфы, не так уж много. Да и в самой записке, похоже, было указание – вот только часть названия истёрлась. Интересно, искали ли эти двое, некий "...Испен" и Исиллу своего родственника? И что с ними стало? Можно ли их вообще разыскать в нынешнем состоянии Дал Фиатах?
Пока Люсиль размышляла над этими вопросами, она незаметно для себя оказалась в тупике. Странно! Коридор, по ощущениям, ещё должен был продолжаться – в соседнем было на одну камеру больше. Подчиняясь какому-то наитию девушка коснулась рукой камней, из которых была выложена стена. Провела ладонью туда-сюда, расчерчивая какой-то незамысловатый узор. И вдруг, стена, которая казалась ей ещё мгновение назад непоколебимой преградой... просто растворилась в воздухе, открывая доступ в ещё одну комнату.
Там, во мраке, блестит металлом чья-то статуя. Подойдя ближе, охотница (глаза которой основательно привыкли к темноте), может разглядеть лицо: благородные черты мужчины вызывают симпатию, а глаза смотрят совсем по=живому: добро и мудро. Надпись гласит, что это "сир Аллемон, победитель Пожирающего-Солнца". Но... разве это не просто страшная сказка на ночь для детей? Сколько же этой статуи лет, и почему она здесь? Ответа на этот, вопрос, Люсиль найти не может – комната не оставляет никаких подсказок. Но вот что интересно: хотя сама статуя отлита из металла, щит – большой, с закруглением снизу (девушка припомнила, что когда-то такие щиты назывались "монархами"), не слит со статуей воедино, а является предметом сам по себе. Можно даже постаравшись, достать его.
Кроме того, перед ногами Аллемона сделано какое-то углубление – там, похоже, что-то лежало, но сейчас в углублении было пусто. Обойдя вокруг статуи, и ещё раз тщательно осмотрев комнату, Люсиль убедилась: больше, в сущности, тут нечего искать.
АндреМечник, оставив Жанну в одиночестве, спустился на первый этаж... и обнаружил, что дальше ему пока что двигаться некуда. Вместо платформы в центре комнаты зияла большая дыра, уходящая далеко во тьму. Подойдя к её краю можно было разглядеть пляшущие огоньки факелов, но довольно далеко. В общем-то, можно рискнуть и зацепившись за канаты съехать вниз... раз уж они выдерживают вес платформы, то мечника в доспехе выдержат тем более. Вот только если где-то по пути запнуться, выпустить из рук верёвку, приземление может быть максимально неприятным.
В конце концов, можно окликнуть отряд – вряд ли они ушли куда-то далеко. В мертвенной тишине Маяка эхо, к тому же, разнесёт голос на достаточное расстояние.