Но неприкаянные отголоски величия Руад Эно не спешат подтверждать рассуждения Андре об их немощности. Один из гвардейцев поднимает щит повыше и встречает размашистый удар мечника. Кажется, будто он его и не заметил: лишь руку со щитом немного повело по направлению удара, но и только. Он делает выпад и его клинок устремляется к сердцу чужака... но в это время ледяные осколки вонзаются в броню гвардейца, заставляя его всё-таки пошатнуться и дать возможность мечнику уйти от удара. Вот только его соратник-паладин уже наставил копьё на лосморца тоже и несётся вперёд, собираясь чуть ли не протаранить мастера меча.
Но не в этом главная беда: а в том что против них всё-таки пусть и опустошенные души, но тела их всё ещё помнят, как они сражались плечом к плечу. Возможно, их заблудший разум сейчас где-то и блуждает в песках Исхалаима или на равнинах Руад Эно, где они ровным строем встречали врагов. Потому что несмотря на огненный ураган, обжегший ещё одну троицу, несмотря на меткие и быстрые выстрелы Люсиль (гвардеец даже не успел толком поднять щит, чтобы защититься от ядовитых стрел), неприкаянные выступают единым строем, замыкая лосморцев в кольцо. Уже нацелились копья на Керидвен и Маркуса, поднялись мечи гвардейцев... и только клирики почему-то безмолвствовали. Видимо, какая-то часть их личности всё-таки признала в женщине с той стороны кого-то близкого по духу. Руки, которые уже начали читать заклинания, опустились, и лишь спустя какое-то время, робко н неуверенно, но начали подниматься вновь.
Рейнольд, изучавший их, смог вспомнить то же, что и жрица ранее: вряд ли клирики собирались лечить своих соратников: нет, они собирались обрушить божий гнев в виде молний на головы вторженцев. И, к счастью, Керидвен успела предотвратить по крайней мере первый залп.