Странный корабль нес руадов в неизвестность. Корабль без капитана и команды. Он был загадкой. Подобен стихии, в которую окунулся отряд, доверившись неизвестности. Как можно было доверить судьбу отряда этому... Маркус припоминал, как он с трудом заставил себя пройти по трапу, и как все время оборачивался назад, с тоской глядя на утопающий в тумане островок суши. Но время шло, а таинственный корабль все нес и нес руадов вперед. Вот появился на горизонте мыс Уайт Пика, который венчали таинственные леса, отмеченные тенью Первой Ведьмы. Невольно пиромант помянул первого учителя, и чувства сплелись в один клубок. Была в нем и тоска, и гнев, и печаль и даже тоска. Но корабль умчал вперед и знакомые тени погрузились обратно в туман.
Выслушав Керидвен, Маркус внимательно осмотрел изображение на кинжале.
- С твоей стороны было бы справедливым поделиться с нами видением. - Маркус безразлично пожал плечами и добавил. - Я бы хотел изучить этот предмет во время плавания, если позволишь. После этого я расскажу тебе все что мне удастся узнать. Верну его как только мы ступим на землю и... - пиромант замолчал. Вид его казался растерянным. - Ты словно сама не своя, я тебя не узнаю. Как будто бы ты утратила часть себя. Скажи мне, если я могу тебе чем-то помочь.
Пока Рейнольд сосредоточенно чертил карту, а спутники предавались воспоминаниям, Маркус исследовал кинжал, вертел его в руках и пытался определиться со своими чувствами. Что-то неуловимо знакомое одновременно бесконечно далекое, чуждое, пробуждал этот предмет в повелителе пламени. Но чувства свои и знания он держал в себе.
Маяк возник внезапно, но видение это заставило Маркуса сжаться. Он вернул кинжал жрице, а затем с тревогой наблюдал как корабль лавирует между рифами. Повинуясь безвольной волшбе, судно пришвартовалось у цели и услужливо опустило трапы. Пропустив воинов вперед, пиромант собрался спуститься на берег и поговорить со жрицей, но в этот момент к немалому удивлению оказался ловко перехвачен волшебником. Он спокойно отошел с ним к фальшборту и также отстраненно устремил взор в сторону горизонта, укрытого туманом. Но с каждой фразой, с каждым словом Рейнольда, уголки губ Маркуса тянулись вверх, рисуя на отмеченном ритуальными шрамами лице развеселую юношескую улыбку.
- Так, так, так... Значит так мистер Угрюмость проявляет заботу?
Маркус напрягся, пытаясь сдержать добродушную усмешку, но не смог пересилить себя. А вот пересилить последовавший за этом взгляд волшебника пироманту пришлось. То ли последовавший ответ Рейнольда, то ли давно спустившиеся на берег спутники вернули Маркусу сосредоточенность, серьезность и в некотором роде поспешность.
- Я, кажется, понял, какое действо изображено на кинжале, и, боюсь, тебе это не понравится. Давай я расскажу об этом вам вместе. А сам кинжал - может быть это он так действует на Керидвен? - Маркус перевел взгляд на водную гладь и сложил руки на груди. - Я сделаю то, что ты просишь, но ты должен мне помочь. Скажи ей доброе слово. Любое. Одно. Я верю, у тебя получится.
Маркус в привычной ему манере иронизировал, но голос был тверд и серьезен. Трудно было понять шутит ли пироман либо говорит всерьез. Казалось, мыслями он был совсем в другом месте. А затем Маркус, выдавливая из себя каждое слово, произнес:
- Знаешь, я должен тебе кое-что сказать. Той ночью, в Уайт-Пике. Я умер. Я хочу с тобой об этом поговорить, но давай не сейчас. Там, на берегу, какие-то звуки. Нам нельзя разделяться надолго. Идем.
Чуть помедлив, пиромант поспешил на берег, оставляя позади волшебника с его теориями, умозаключениями и вопросами.