Слушая злые, исполненные гнева препирательства мужчин, Керидвен то краснеет, то бледнеет. Пальцы сжимают и тянут цепочку амулета так, что она оставляет за собой глубокие красные рубцы. Ни один не хочет слушать другого: но Андре старается ради всех, а Жайнир – ради себя. Обуянный грехом гордыни паладин снова бросает злословие и разворачивается спиной. И даже у мастера клика уже нет желания говорить дальше с безумцем.
И тут клирик, то этого старавшаяся решить дело миром и найти компромисс, не выдерживает. Лицо коробит неприятная кривая улыбка, глаза суживаются в узкие щелочки, в голосе – яд.
- Предпочтешь делать то, что велят Боги? А кто ты есть, воин Громовержца? Полубог? Великий герой? Или жрец, на чью молитву дается ответ и сила? Нет! Ты просто копье в деснице Фиарна, пускай и окропленное толикой его силы! Защитник, а не голос!
В несколько размашистых, широких шагов жрица с искаженным лицом достигает Черновоска, кладет ему на плечо тонкую руку, кажущуюся на корпусе воина совсем маленькой. Пальцы сжимаются на броне – пускай они и не в силах остановить мужчину.
Что велят Боги!? Так слушай, что велит та, кому отзывается Иркалла, дева-ночь, богиня сумрака и мудрости, потому что здесь ее устами говорю я! Ты идешь со всеми и слушаешься меня, раз тебе так важна воля богов!
Громкий голос падает до ледяного спокойствия:
- Или идешь своим путем один, как перст. Я не позволю тебе погубить Лосмор. Ни сейчас, ни когда-либо впредь.