На самом то деле такое часто случалось. Чуйка, как говорили в родной деревне Еремы, иногда шутила с ним шутки. Вот и теперь неофит был уже не слишком уверен: действительно ли щипцы им бы пригодились и впереди их ждёт тупик, или это был самообман воспаленного первой операцией воображения.
Впрочем ни жуткая обстановка, ни характер Никифорова не способствовали долгому самокопанию. Он просто принял событие как факт, сосредоточившись более на насущной и животрепещущем. Пожар запертый за стальной дверью, да разростающаяся по этажам дурная плоть – создавали ощущение сказки. Только страшной и глупой. Бредовой.
Невольно хотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться что не уснул на скушной лекции под монотонный бубнеж равнодушного препода. Этот позыв Еремей стойко подавлял, ровно до того момента как где-то невыразимо глубоко(как казалось ему) не раздался громогласный взрыв.
Тут уж разом стало не до позывов. Реальность происходящего проступила в сознании, вместе с адреналином в лошадиных дозах попавшим в кровь. Неофит сосредоточено огляделся слушая командира в полуха, не от того что подобно многим молодым и горячим не в грош не ценил авторитеты – как раз Еремей был воспитан слегка в ином культурном слое. Но из-за того что предчуствовал, предощущал что им сейчас прикажут. Смутно понимал что надо искать дверь и тут же в его наушнике голос Улаева подтверждал это словами "...в комнату...". Никифоров от ужаса наверное впервые попытался сам вызвать этот "ген" блуждающий в его организме. Очень уж хотелось найти правильную комнату, без "жильцов". И не умереть из-за чужой ошибки.
Руки неофита готовили чудовищный дробовик к бою, а подствольный фонарик метался из стороны в сторону выхватывая ближайшие к лестнице двери. Они уже шли по коридору, торопливо перешагивая старашный канат из плоти. Никифиров в центре, как мог подстегивал предвиденье в себе. Он просто не знал что заставляет его "включаться" и перебирал словно цветные камушки воспоминания об прошлых прорывах. Пытался вспомнить то чувство возвышенной отрешенности. Взрастить его в себе, концентрируясь на образе безопасного места.