А выхаживал Шмыга не просто так. Беспокойство Рикку передалось и попугаю. Он также устал бродить по лесу. Он хотел пить. Он хотел есть. Ему надоело спасать пиратов, и он хотел поскорее вернуться на корабль, ощутить легкий бриз, когда, сидя на корме и расправив крылья, маленькие соленые капли воды попадали на перья, а затем медленно скатывались с них. Морской воздух дарил ощущение свободы, умиротворения и безнаказанности. Шмыга мог быть тем, кем хотел. Не это ли манит к морю каждого пирата, застрявшего на суше на слишком долгое время?
Поддакивая плутовке, он ходил по земле из стороны в сторону и ворчал, надеясь, что вскоре все образуется и они доберутся до моря, больше никого не повстречав на своем пути. В особенности эльфийских пленниц.
— Нахер-ра пар-рус пр-ропили?! Нах-хер-еа… — Говорить вдруг стало сложно, будто он оказался под водой. Более того, он ощутил странное шевеление в организме, как если бы какой-то глист решил завестись в нем, а затем резко увеличиться в размерах, превращая носителя в шарик. В Жертву обстоятельств! Бу-п! Понятное дело, что маленький слабый попугай такого не выдержит и вскоре взорвется. Так и вышло.
Когда Мафусалий очнулся от растерянных криков и возгласов окружающих, он также ощутил легкий холодок, пробежавший по всему телу. “Почему так свежо?”. В голове еще был шум, словно на голову надели колокол и ударили по нему несколько раз. Он попытался подняться с земли. “Почему движения медленные и плавные?”. К удивлению для себя, какаду осознал, что эти его пираты несколько уменьшились в размерах. Или все-таки он увеличился? Подозревая неладное, взгляд уже не черных, а золотисто-желтых глаз скользнул вниз. Голый! Да еще и кожаный! Где все перья?! Недоразумение! Почему хвост спереди (Вообще какой-то маловатый для хвоста)?! Сидя на земле и ужасаясь, Мафусалий попытался обернуться, но шея перестала быть по-птичьи гибкой, так что хвост он не рассмотрел. От дальнейшего изучения себя его прервал неожиданно грозный голос смуглой блондинки. Бывший попугай вскочил на свои человеческие ноги и чуть не упал. Он превратился в высокого светловолосого мужчину с вытянутыми чертами лица, подвижной мимикой и длинным носом. Новый Мафусалий был высок, несколько сутул и излишне худощав. Удивленно смотря на Рикку, он протянул руку в ее сторону, но словил только воздух, перед выставленной вперед рапирой.
— А! А-А-А-А-А! — Попугай пытался закричать, истошно, как он умел и любил, но не смог. Голос перестал быть скрипуче громким, способным оглушить слушателей. Его новый никчемный голос стал звучать как какой-то тенор-баритон. — А! А-а-а! Да что со мной произошло?! И хватит меня называть Шмыгой! Это не мое имя!