Уже несколько дней прошло с тех пор, как Кеннет вернулся в земли своего отца, в его замок, где не был очень давно. После стремительных изменений, принятых в Весне, странно и дико было видеть те же коридоры, те же галереи, те же сады, где один цветок, отцветая, уступал место другому, столь же совершенному, безжалостно срезанный рукой садовника, и это цветение не прекращалось никогда. Ничего не изменилось здесь за годы.
Нет, прекрасные букеты меняли один другой на отведенных им местах в точно определенное для этого время, сменялась стража, и среди слуг Кеннет увидел нескольких новых подменышей и зачарованных смертных, доведенных Туманами до должного внешнего совершенства, но никаких принципиальных изменений не было. Не было перестроек, на место букетов не встала коллекция керамики, тем более, не сместились установленные для них постаменты, тронный зал не уступил места обсерватории, а сады не поменяли свое чеканное регулярное совершенство на уютные и пробуждающие любопытство купы, рощицы и горки, заплетенные морем плетистых роз.
В Весенних дворах все успело бы смениться бесчисленное множество раз, повинуясь новым веяниям политики и просто настроению владыки этих земель и того, кто держал именно это владение.
Резной белый мрамор был идеально отполирован под руками двух ченджелингов, Летнего и Весеннего, договорившихся встретиться в галерее над одним из внутренних садов, покорявших воображение великолепием изумрудных, травянисто-зеленых и моховых оттенков ветвей внизу. Отсыпанные белоснежной мраморной крошкой тропинки складывались в символ медитации и спокойствия духа, начертанный кистью искусного каллиграфа.
Калгир прищурился, глядя на младшего брата, и улыбнулся.
- Я все не могу привыкнуть к обличию, которое ты принял после Благословения. Видеть небесную свободу в твоих глазах настолько непривычно, что это даже пугает. Так о чем ты хотел поговорить - о планах нашего отца или о том, что произошло здесь в твое отсутствие?