«Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод.
Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки.»
— Откровение Ионна Богослова 8:10, 8:11 ПРОЛОГ: Письмо к дочери Многие мили и бесчисленные населённые пункты оставались позади. Две искорёженных полосы разбитого шоссе номер пять бесконечно тянулись вперёд, растворяясь в сумеречном тумане, из которого то и дело навстречу Меган выныривали тёмные силуэты некогда брошенных на обочинах — да и прямо посреди дороги — и теперь бесхозно гниющих легковых машин, иногда грузовых и автобусов. Нередко с истлевшими телами тех, кого смерть застигла в пути.
Тогда люди в спешке покидали города, тщетно спасаясь от безумия, в один вечер захлестнувшего весь мир. Семь дней и семь ночей длился кровавый звездопад и бушевали невиданные по своей разрушительности катаклизмы, забрав сотни миллионов жизней. Значительная часть тех, кто сумел пережить катастрофу, так или иначе погибла в следующие полгода — одни пали жертвами хищников, опасных ночных тварей и драугров, другие отравились зараженной водой, потеряв разум и превратившись в диких тварей, внешне сохраняющих человеческий облик, но при этом ведомых лишь звериными инстинктами, — тех самых драугров. Вода стала во истину ценным ресурсом с того времени. А что касается остальных... они и по сей день продолжают цепляться за жизнь, также как и Мэг.
Меган продолжала двигаться вперёд, несмотря на чудовищную усталость и всё сильнее наливающиеся свинцом ноги. То и дело ей приходилось обходить и перепрыгивать трещины и разломы, рассекавшие дорогу там и тут, а порой взбираться на машины и автобусы, чтобы преодолеть вздыбленные и навалившиеся друг на друга пласты земли. Она знала, что ещё немного, и её усилия должны окупиться — до мегаполиса, куда она направлялась, оставалось недолго. Эта местность была незнакома для Мэг, но она хорошо чувствовала меняющуюся атмосферу. Ощущения говорили ей, что где-то впереди должен быть склон — сдвиги тектонических плит и землетрясения заметно изменили здешний ландшафт.
Скоро туман стал оседать, а дорога и впрямь пошла под гору. Впрочем, от дороги дальше уже мало, что оставалось. Сумерки тем временем уже сменялись стремительно уплотняющейся темнотой.
Прежде чем девушка начала спуск, она остановилась, скинула тяжёлый рюкзак с плеч и уселась на капот старенькой Тойоты, преграждавшей дорогу, чтобы передохнуть.
Когда туман окончательно растаял, впереди открылся вид на одновременно жуткое и прекрасное зрелище. Огромную серую кляксу под названием Лос-Анджелес пересекал внушительный разлом, тянущийся с востока на запад до самого горизонта и поделивший Город Ангелов на две неравных части. Трудно было даже представить, сколько при этом погибло людей. Воображение Меган в миг нарисовало перед глазами пугающие картины того, как это, должно быть, происходило. Как небоскрёбы Даунтауна и здания других районов срывались и падали в пропасть, как то же самое происходило и со множеством маленьких частных домиков и магазинов, и что при этом чувствовали люди в те жуткие моменты.
Девушка закрыла глаза. Эти картины навеяли ей воспоминания о том самом вечере, когда всё началось...
Clovis Community Medical Center
Лос-Баньос, Калифорния,
среда, 5 декабря 2018
— Средний шпатель.
Не отрывая взгляда от операционного микроскопа, Меган протянула руку, ожидая инструмента от медсестры. Шёл пятый час операции.
В конце концов прервавшись на несколько секунд, девушка-нейрохирург с силой зажмурилась — так, что перед глазами завертелся рой чёрных мошек.
— Тебе нужно смениться, — подал наконец голос ассистировавший Клайд, бросив сочувственный взгляд на коллегу.
— Я сама решу, стоит ли это сделать и когда, — твёрдо ответила Мэг, пока медсестра доведённым до автоматизма движением промакала ей лоб.
— А ты подумала… — хотел было попытаться настоять Клайд, но был беспощадно перебит.
— Я же сказала, у меня всё хорошо, — отрезала Меган тоном, не терпящим возражений. — Смотри-ка, медиальная петля необычной формы… — кивнула она в увеличительное стекло, дав коллеге понять, что этот разговор окончен.
Вскоре раздался тревожный писк датчиков, заставив медсестру нервно проглотить слюну. Женщина вопросительно, но молча, смотрела на главного хирурга, ожидая указаний.
— Кубик эпинефрина внутривенно, — тут же уверенно скомандовала Мэг, продолжая орудовать шпателем и даже не взглянув на датчики. Она уже привыкла не пугаться этого сигнала: падение показателя ЧСС — обычное дело во время нейрохирургических операций.
— Господи, ты с ума сошла?! — не выдержав напряжения занервничал напарник. — Скорее, выводи её!
— Доктор Уйатоул! — женщина грозно сверкнула глазами на ассистента поверх защитных очков.
Под натиском участившегося дыхания гигиеническая маска на её лице вздувалась и опадала, что обычно свидетельствовало о крайней степени гнева.
— Если вы не прекратите истерику, я вынуждена буду удалить вас с операции!
— О, чё-ёрт!
— Кубик эпинефрина внутривенно, — спокойно повторила инструкцию Меган, кивнув медсестре, застывшей со шприцем в руках в ожидании конечных указаний.
Наконец наступила долгожданная тишина. Прибор перестал подавать истошные сигналы тревоги, и все присутствовавшие, помимо доктора Меган Андерсон, тихо выдохнули. Та, разумеется, по-прежнему оставалась невозмутимой.
— А.Д. в норме, — с небольшой задержкой констатировала медсестра.
На что Мэг лишь удовлетворённо хмыкнула, не прерывая своих действий.
— Ты точно сошла с ума... — Клайд, конечно же, не преминул её уколоть.
Так у них было уже давно — негласное соревнование, чья возьмёт. Уайтоул вечно перестраховывался, стремясь всё сделать по учебнику. Андерсон же, напротив, играла роль бесстрашного экспериментатора. Они никогда не позволяли себе лишнего при посторонних, но по хитро сощуренному взгляду, стрельнувшему в сторону коллеги, всё было ясно без слов. «Я же говорила», — читалось в том самом взгляде. В такие моменты Клайд обычно злился, однако теперь на лице мужчины была другая эмоция — облегчение, он как будто даже и не стеснялся этого.
— Просто я обещала ей, что через неделю она вернётся домой к детям. И намерена выполнить обещание, — пожала плечами доктор (больше чтобы размяться), перед тем, как склониться над микроскопом.
Шея Меган нещадно затекла, что невольно заставляло мечтать о массажисте.
— Скоро заканчиваем. Сейчас только по ретикулярке пробегусь… — аналитически протянула женщина, пристально всматриваясь через линзу.
— Чисто. Порядок. Шей.
На этом её работа была окончена. Ещё один успех Меган Андерсон — молодого преуспевающего нейрохирурга, одной из лучших в своей области.
Стянув перчатки, Мэг направилась к рукомойнику, на ходу делая зарядку. Краем глаза она отметила фигуру в чёрном костюме, наблюдавшую за операцией сверху из-за стекла. Она знала, кто это. Один из главных спонсоров клиники — мистер Дитз. Молодой выскочка при деньгах с непонятным интересом, при этом неоправданно приятный — порой до тошноты. Но была в его внешности одна крайне раздражающая черта — его хитрый прищуренный взгляд, он как бы говорил «я знаю несравнимо больше» и «я что-то задумал, но ты никогда не узнаешь, что именно». И за это хотелось ему хорошенько врезать. Правда эта черта никак не вязалась с его предельно учтивым поведением и манерой речи. От этого, в отличие от Клайда, никогда не услышишь подколок или издёвок, даже лёгких, дружеских.
В коридоре первой навстречу Меган попалась главврач — за глаза медсёстры и некоторые доктора прозвали её «злобной сукой», но Мэг знала о ней чуть больше. Мисс Допплер встретила её сдержанным кивком. Маленький жест, за которым, также как и за взглядом Адама Дитза, скрывалось очень многое. Но самое главное — это признание. Главврач никогда не разменивалась на слова, когда можно было этого не делать.
За поворотом о чём-то шушукались две медсёстры и санитарка с уборщиком. Подойдя к стойке, чтобы взять кое-что из бумаг, Меган невольно услышала этот разговор. Великолепная четвёрка обсуждала какие-то жёлтые новости. Япония в считанные часы ушла под воду. Также Индонезия, Австралия и часть Южной Америки. Ну да, разумеется. Совсем чокнулись.
— Вы же взрослые люди, — не смогла сдержать раздражение Мэг. — А доверчивые как дети...
Четвёрка тревожно переглянулась, а одна из медсестёр подошла к стойке, взяла пульт и, ничего не сказав, включила телевизор. Пощёлкав по каналам, она остановилась на первом попавшемся новостном, транслировавшим кадры из Аргентины.
По спине Меган пробежал холодок. Ещё на выходе из операционной она заметила лёгкую дрожь в руках, списав её на последствия длительного напряжения. Но теперь она в разы усилилась, и к ней добавился необъяснимый страх. Мысленно отмотав назад память о своих ощущениях, девушка вспомнила, что чувство тревоги у неё появилось ещё вчера утром. Приступ, который быстро утих, стоило выпить утренний кофе.
Борясь с суеверным трепетом, Мэг взяла у дежурной медсестры всё необходимое и поспешила к себе в кабинет. Наскоро заполнив бумаги, она торопливо переоделась, выпила кружку кипячёной воды, закрыла кабинет и, почти ни с кем не попрощавшись, зашагала к выходу.
В холле девушку дожидался Адам, встретивший её добродушной улыбкой. Поднявшись с кресла, он сделал в её сторону несколько шагов, но что-то заставило его остановиться. Также как и её. И тут до них донёсся с улицы жуткий гул, приправленный оглушительным скрипом, за которым последовало завывание городских сирен. Меган видела, как мистер Дитз меняется в лице, даже не задумавшись, что в этот момент выражало её собственное.
Спустя несколько секунд всеобщего замешательства, стены и пол больницы задрожали и покрылись трещинами. И тогда последовал первый удар, сбивший с ног и Меган, и Адама. Помимо них в холле находилось ещё несколько человек. Четверо бросились наружу ещё до землетрясения. Девушки за стойкой регистрации не нашли ничего лучше, чем спрятаться под ней и панически завизжать. А между тем, трещины перекинулись уже и на потолок. Потом случился второй удар, за которым последовал оглушительный протяжный грохот, означавший самое страшное — начавшееся обрушение.
С трудом поднявшись, Мэг, пошатываясь, двинулась к выходу — облако пыли, вырвавшееся вперёд неё из коридора, закрыло обзор. И это вдобавок к отключившейся электроэнергии — теперь горели лишь маломощные аварийные лампочки.
Не прошла Меган и десяти шагов, как потолок над ней и Адамом окончательно растрескался по периметру и, секунду поколебавшись, рухнул прямо на их головы.
Порой, размышляя о смерти, она думала, что для неё самым лучшим вариантом была бы быстрая и безболезненная, как и для многих. И она в точности знала, как этого добиться, случись такая надобность. Похоже, что теперь всё выходило именно так, как она хотела. По крайней мере, она ничего не почувствовала. Вот только... Грохот никуда не делся. Дамочки за стойкой всё никак затыкались. Как-то не очень для загробного мира. И ещё это жуткое головокружение, мешающее думать...
Щурясь от пыли, Мэг первым делом посмотрела вверх и поначалу решила, что бредит, но, хорошенько присмотревшись, наконец вынуждена была поверить своим глазам — это казалось самым рациональным поступком в таких обстоятельствах. Застывший в воздухе всего в нескольких футах над её головой потолок, удерживаемый невесть откуда взявшимся вращающимся кругом, состоящим из переплетенных между собой оккультных узоров и символов, горящих ярким алым светом, — отнюдь не галлюцинация. Таков был её экспресс-диагноз. Наскоро протерев глаза, девушка в пыльной завесе смогла различить неподалеку силуэт Адама. Тот стоял, вытянувшись во весь рост и воздев сомкнутые в запястьях руки к верху, будто пытаясь изобразить не то кустарник, не то рога лося. В алых огоньках на его пальцах — два полукруга, сложенных в цельный круг — трудноразличимо проглядывали символы, соответствовавшие тем, что значились в круге и в каком-то смысле намекали на его происхождение. Еще они говорили, что происходит какая-то чертовщина и нужно как можно скорее убираться.
— На выход! — донёсся до её ушей приглушённый очередным грохотом крик Дитза, вторивший её собственным мыслям. — Скорее, чёрт возьми!