— Эй! Вы чего?! — возопил толстяк. — Совсем сбрендили?! Вы хоть поминаете, кого вы в клетку толкнули? Меня, Каэджила Оранмара, сборщика налогов в казну Совета! Да я... Да вас... Да когда я подам жалобу, шапки полетят с самых верхов донизу, и вам достанется хлеще всех! Будете на улицах побираться, вспоминать свою неучтивость в обращении со мной!
— Захлопнись, жирдяй, — протянул Балаур. — Вот из-за таких, как ты... Впрочем, неважно.
— Н-нет, я же совсем ничего не знаю и не хочу знать! Что мне вам рассказывать? Меня посадили сюда, не знаю почему, надо мной летали маленькие дьяволы, жалили своими хвостами и смеялись. Пламенные Кулаки, спасители мои миленькие, — взмолилась Шалин, — отпустите меня, пожалуйста, домой.
— Ага! — закричал Каэджил, хватаясь за прутья клетки. — Это дискриминация! Вы её хотите послушать, потому что она женщина и надеетесь, что вам что-нибудь перепадёт! Как вам не стыдно, совсем скатились! Как это непрофессионально, у меня-то вы ничего не спрашиваете! И ещё небось вам не нравится мой цвет кожи! А я, между прочим, вхож к Улдеру Рейвенгарду! Полетят, ух, полетят ваши шапки, выпнут вас из рядов Пылающих Кулаков! Сейчас вы себе можете помочь только тем, что откроете мою клетку и освободите меня, иначе ваша песенка будет спета!
— На самом деле, — заговорил Турствел, когда словопоток Каэджила уменьшился, — я хочу заключить с вами сделку. У меня определенно есть информация, которую вам очень пригодится, но я поделюсь ею только в том случае, если вы меня развяжете, проводите из особняка и отпустите.