Конюх впился зубами в тряпку, как в сочный кусок мяса, едва не укусив пальцы Элис, и дико замычал от боли, пока Винсент методично ломал ему палец за пальцем на правой руке. Его тело прошиб пот, а лицо залило слезами. Слюна, пузырясь, проступала на его губах и стекала по щетинистому подбородку. Под конец экзекуции мужчина явно был готов потерять сознание.
Балаур одобрительно качал головой. К счастью, благодаря манёвру жрицы Келемвора, шума от пыток конюха было не так много, что-то можно было услышать, наверное, только непосредственно рядом с конюшней, но возможные случайные слушатели в лице стражников уже были убиты товарищами Балаура.
Конюх, опустив голову, мычал и угукал через тряпку что-то нечленораздельное. Балаур вытащил кляп изо рта мужчины и схватил за волосы, поднимая его голову.
— Отвечай, — произнёс жрец. — Что за статуя белой женщины, она опасна? Сколько охранников в доме, ловушки, потайные ходы — всё, что знаешь.
— Убейте меня... — попросил конюх, а затем... сдался? — Вам всё равно... с госпожой не сладить. Статуя была похожа на ангела. Не знаю, опасна ли она. В доме... Два охранника. Про ловушки и тайные ходы ничего не знаю. Из подвала дома есть проход к подземным залам. Про них не знаю... Это всё, проклятые негодяи!