В квартире внезапно начало твориться что-то совсем странное. Жильцы квартиры сражались с санитарами так, что это самым живым образом напомнило Волкову городские бои в Кенигсберге - и он рефлекторно отшатнулся в сторону, а рука сама собой потянулась в пустоту, нащупывая оставшийся в далеком прошлом "Тульский Токарева". Внезапно Алексей Иванович понял, что дошел до своего внутреннего предела, когда растерянность и страх упираются в глухую стену праведного негодования и желания разобраться в происходящем любой ценой.
Трофейный веник был убран в угол. "Бабах!" - с грохотом ударила об пол прочная, еще едва ли не дореволюционных времен табуретка, привлекая внимание всех жильцов квартиры.
– Отставить драку! - рявкнул Волков, невольно на минуту забыв о том, что на нем нет гимнастерки с лейтенантскими погонами. - Прекратить самосуд! Доложите обстановку!
Серые выцветшие глаза Алексея Ивановича сейчас побелели от злости и прямо-таки метали молнии. Всё было как в тот единственный раз в Восточной Пруссии, когда ему пришлось наводить жесткий порядок в своем отделении, где пара бойцов едва не подбила остальных на мародерство и насилие над не успевшими сбежать немками. В тот раз его, хилого "зеленого" лейтенанта, испугались матерые бойцы, прошедшие через ад и не боявшиеся ни бога, ни черта - ему не пришлось стрелять, но все поняли, что он сделал бы это без колебаний. Получится ли и сейчас навести порядок среди своих, спустя столько прожитых лет?