Алексей Иванович обычно спал чутко, если не сказать - тревожно. Ему слишком часто снились беспокоящие душу сны о войне, снова и снова погружая его в те страшные годы. И он неосознанно пытался сбежать из этих тягучих и мрачных, как болото, снов, то и дело просыпаясь посреди ночи и с немалым усилием снова заставляя себя поверить, что сейчас не 1941й, а 1985й год, что он в своей комнате, а не в землянке под Ленинградом. Но в этот раз Алексею приснилась Лена - она ничего не говорила ему, только сидела рядом и гладила по руке, улыбаясь. "Посидим на дорожку" - сказал сам себе Алексей Иванович, сам не понимая, к чему бы всё это. Ему так не хотелось, чтобы этот сон заканчивался, но в эту минуту что-то случилось у соседей.
Еще лет десять тому назад он бы оделся быстро, как бывалый солдат, поднятый по тревоге, - за время, пока горит спичка. Но годы берут свое и ему потребовалось немало времени, чтобы просто подняться с койки и кое-как приодеться (выходить на люди без штанов и старого пиджака старику было стыдно, пусть даже пиджак был надет прямо на майку). Алексей Иванович машинально пригладил голову, хоть волос там оставалось совсем немного, с досадой поскреб седую щетину - и, как сказал бы поэт, "совершил ошибку", выйдя из своей комнаты в освещенный коридор, уже наполненный суетящимися людьми.
– Дмитрий Саныч! - поймал он за локоть соседа, с которым более-менее регулярно общался. - Что за переполох? Горим?
Узнав в общих чертах о произошедшем, Алексей Иванович тяжко вздохнул. Не было у него с Матрёной особого взаимопонимания - коробило Волкова от ее поминочных привычек, - но и вражды не случалось. А что хорошего в смерти даже чужого человека? Это всегда горько - даже когда ты повидал столько смертей, что уже потерял им счет. Намеки на возможную чертовщину Волков пропустил мимо ушей, даже не вникая - нормальный коммунист даже спорить не будет о таком, чепуха ведь, и так понятно. А вот слова о старухином "наследстве" заставили ветерана похлопать выцветшими серыми глазами.
– Это еще с чего бы? - охрипшим голосом спросил он Саныча. - А милицию, милицию-то вызвали? Надо ведь смерть зафиксировать, чтобы по закону всё...