Водяные духи настороженно наблюдали за переговорами парней, растерянно перелетая с места на место. Может быть, они понимали, о чем речь, может быть, просто надеялись на любую помощь... Но никак не вмешивались.
Наконец, приготовления оказались окончены. Крепкая веревка обняла петлей ствол мертвой осины, натянулась до упора... Мощный дружный рывок по команде – и дерево, треснув обламывающимися ветвями, сдвинулось сразу на несколько шагов. Под ногами парней зачавкала грязная жижа несчастного ручья. Следовало вступить на надежный берег, чтобы дернуть вновь, и перехватить провисшую веревку. Еще одно усилие на пределе – и крона осины легла в развороченное русло. Между веточек и листьев немедленно с восторженным журчанием хлынула вода – те уже не могли удержать ее ток. И вот... После недолгой передышки парни вновь натянули веревку. Скрипя зубами от натуги, вытянули тело осины и уложили его вдоль берега, тяжело хватая воздух. Чего это стоило суставам Бёрнера?
Но освобожденный ручей, сверкая на солнце, неукротимо несся мимо, весело журча. Духи-детишки поспешно нырнули во вновь заструившийся поток – и, хотя были они безмолвны, в эти мгновения словно бы зазвучал смех. Полупрозрачная женская фигура подступила к парням... И каждый из них вдруг ощутил на губах свежую прохладу воды.
А затем, радостно раскинув рукава, водяная дева в мгновение ока разлетелась тысячами капелек.
***
Лонтар уверял, что до Криницы не составит труда дойти пешком за день. Значит, останавливаться было неразумно – деревня вот-вот должна была возникнуть меж расступившимися деревьями.
Понемногу темнело, уже появилось желание зажечь масляную лампу или хотя бы факел, чтобы случайно не сойти с дороги...
Как вдруг по левую руку замерцали огоньки – желтые, теплые. Именно так в темноте светятся окошки домов. Чуть в стороне от дороги и в самом деле раскинулось селение. Криница, другого здесь быть не могло.
Парни, несомненно, добрались бы сюда засветло, если бы утром не шли так медленно из-за заваленной ветками дороги да не отвлеклись бы на помощь лесному ручью. И все же дойти им удалось действительно вовремя. Свет растущей на чистом от облаков небе луны серебрил ветви деревьев, но не слишком хорошо освещал путь.
Криница оказалась значительно больше Сосенок – десятки домов за настоящей добротной деревянной изгородью, ворота в которой, правда, несмотря на поздний час были призывно распахнуты. Видимо, здесь тоже не боялись приходящих из леса.
На широких улицах уже никого не было – все давно сидели по домам. Дорогу путникам, сверкнув ярко-зеленым взором, перебежала лишь кошка. Спросить было некого, и все же они без труда отыскали таверну – ярче всех освещенный большой двухъярусный дом, из которого доносились говор, смешки и музыка.
Еще на улице путники услышали слова песни:
...Шепот Чащи доносится через лета,
Все сильнее тоски моей гнет.
Бесконечной дорога покажется та,
Что к родному порогу ведет.
Среди гостей оказался лютнист. Молодой мужчина, расположившийся на стуле в центре зала, мастерски перебирал струны, завораживающим баритоном против воли цепляя внимание. Никто не обернулся на хлопнувшую дверь, лишь тавернщик за стойкой призывно махнул вошедшим.
На мои сапоги пыль ложится опять –
Я слоям ее счет потерял.
Так смогу ли судьбу свою вновь поменять?
Да! Что было, то было не зря.
Шаг за шагом – сминаются мили пути.
К дому отчему рвется душа!
Лишь бы только суметь, лишь бы только дойти...
Чтоб никто не посмел помешать!
Печальная песня подошла к концу, и бард, приглушив струны, с улыбкой обошел таверну с шапкой, в которую почти каждый бросил монетку, и неожиданно подмигнул Рэю, Петро и Бёрнеру.
Тавернщик сам немедленно выступил к ним, радушно усадил парней за свободный столик и справился о пожеланиях насчет ужина и ночлега. Здесь, в отличие от крохотных Сосенок, таверна была самой что ни на есть взаправдашней, имелось несколько блюд на выбор и отдельные комнаты. К тому же бард, оценив содержимое шапки, вновь уселся на свой стул, продолжив развлекать гостей весьма недурственным пением.
Этой ночью им уже не мешала гроза, хотя, возможно, даже ее умаявшиеся путники не услышали бы во сне.
***
Отлично выспавшись в мягких постелях, рано утром у еще сонного тавернщика парни затребовали плотный завтрак и двинулись дальше – неизвестно, сколько времени должен был занять путь, рассиживаться было не с руки. И, щурясь на утреннее солнышко, неспешно переговаривались ни о чем, шагая дальше на восток по уже ставшей привычной лесной дороге...
Когда их настиг крик:
- Хей, парни! – компанию бегом догонял вчерашний бард, одной рукой придерживая шапку, а другой – лютню в чехле через плечо, чтобы не била по бедру. – А я все гадал – в какую сторону пойдете?
Он подбежал, несколько мгновений пытаясь отдышаться, и наконец пояснил:
- Откуда пришли-то вы, я не видал. Вот и думал, куда вы? В Венкир? В Идерию? А вы вон, в Чащу! Здорово-то как! Мне ведь тоже туда...
Широко улыбнувшись, бард поправил сползшую лютню и шмыгнул носом:
- Ну, в общем... Это самое... С вами-то можно? Одному скучно, да и боязно немного, чего уж там. Хоть я дорогу эту и знаю хорошо, а все ж таки... Я б вас проводил, рассказал чего. Мне самому-то в Выселки, то последняя деревня по этому тракту. Вам всяко ближе. Возьмите попутчиком, а?
Он усмехнулся:
- Не возьмете если, все равно ж за вами пойду, тут другого пути и в помине нет. Меня, к слову, Дагнаром звать. А вы докуда идете-то?