Дварф молчал. Он молчал когда нашел себе, наконец, это дело. Как и не говорил ни с кем, пока не показался наниматель. Грогни открыл было рот, но заговорил эльф... Полуголый крепыш так и остался стоять с разинутым ртом. Лишь редко моргал.
Но, вот кажется, пришёл в себя. Сплюнул громко в воду, бормоча что-то в.. рыжую? бороду. Маленький ирокез из сальных плохо пахнущих и не менее небрежно покрашенных волос стоял торчком и подергивался всякий раз, когда дварф возвращал свой взгляд к остроухому.
- Грогни зви мя, человечек. Ты стал быть главны? Умгирик стал быть, а? Знамо мо тпор тво тпор. Увижь гроби иль тролля - крячи! Зарублю, пскуду!
Грогни говорил с жутким акцентом, вставляя в фразы слова на своём родном, что, очевидно, ясности речи не прибавляло.
Сказав несколько приветственных слов, Убийца вдруг безцеремонно схватил Райгера за запястье, подтянул к себе поближе и произнес на ухо так тихо как только позволял его громогласный бас.
- Не дверяй элги, умгирик. От этьх брадорубвов жди любов придатлства! Сори в оба...
Остальным человекам дварф приветственно кивнул, начав и закончив знакомство простым "Грогни".