Солнечный луч скользнул через узкое окошко и растекся по щербатым каменным плитам теплой лужицей. Серая хохлатая птичка, быстро перебирая тоненькими, непропорционально длинными для маленького круглого тельца ножками, пересекла небольшой дворик у Восточных врат, плюхнулась в пятно света и растопырилась в довольный пушистый шарик. Птицы эти, несмотря на небольшой размер обладавшие чрезвычайно громкими голосами, гнездились под плоскими крышами пестрых монастырских построек и улетали с первыми холодами. До Праздника золотых листьев оставалось всего несколько дней, но обитатели монастыря все еще просыпались под пронзительные трели – осень обещала быть теплой.
Несмотря на ранний час, в монастыре вовсю кипела жизнь. Следуя распорядку, не менявшемуся, наверное, уже несколько сотен лет, ученики и мастера спускались и поднимались по каменным лестницам, раскланивались в узких прохладных коридорах, вежливо пропускали друг друга на деревянных подвесных мостах. В ордене со сдержанной неодобрительностью относились к бездействию, но еще менее предпочтительной считалась спешка, так что со стороны монастырь, должно быть, напоминал муравейник, полный обленившихся муравьев.
Как и в муравейнике, каждый день в монастыре был похож на предыдущий. Но для нескольких муравьев... простите, монахов, жизнь сегодня должна была измениться самым удивительным (хотя, возможно, и не самым приятным) образом. А вот, кстати, и один из них.
Грейсон, в монастыре более известный как брат Ауч, подошел к Восточным вратам точно к назначенному времени – дребезжащий голос малого гонга как раз сообщил всем интересущюимся о начале утренней общей медитации – опустил тяжелую заплечную сумку на каменные плиты и приготовился ждать. За все пять лет жизни в монастыре он имел удовольствие наблюдать Грейтмастера на рассвете раза три, и все три раза просто потому, что тот (несомненно будучи занят делами чрезвычайной важности) еще не успел отойти ко сну. Вероятность того, что кому-то удастся вытащить Грейтмастера из-под одеяла до полудня, представлялась Грейсону незначительной. Ожидание, впрочем, не слишком тяготило полуэльфа. Для чего еще, в конце концов, существуют трижды проклятые дыхательные техники.
Ждать, однако, пришлось недолго, от силы полчаса. Грейтмастер, несколько вялый и помятый, откровенно невыспавшийся, и от этого чуть более похожий на простого смертного, чем обычно, спустился во дворик и, в ответ на приветственный поклон ученика, только махнул рукой. За ним с метлами наперевес, следовали мастер Сэнд и мастер Ба, напоминая грозный санитарно-эпидемиологический конвой. Мастер Сэнд с чрезвычайно озабоченным видом хмурил седые брови и пощипывал себя за длинную косу, мастер Ба же, напротив, являл собой картину безмятежности, ничего не хмурил и не пощипывал, хотя именно ему предстояло принять на себя ответственность за безопасность грейтмастера всея ордена в предстоящей экспедиции. Мастер Сэнд и представить себе не мог, что отсутствие Вэла может доставить ему больше беспокойства, чем его присутствие. Старый эльф собрался было сопровождать грейтмастера сам, но грейтмастеру – с большим трудом, и после клятвенных заверений, что он будет регулярно отчитываться о своем здоровье и благополучии – удалось отговорить почтенного мастера от этой идеи. Теперь, глядя на Вэла, которому он сам накануне отдал темный доспех, за сотни лет удивительным образом не потерявший прочности, Сэнд раскаивался в своем решении, понимая, что в ближайшие дни ему не будет ни сна, ни покоя. Ну что ж, для чего еще, в конце концов, существуют трижды проклятые дыхательные техники.
Грейтмастер выглядел как человек, за всю ночь не сомкнувший глаз. Собственно, так оно и было. Даже будь у него такая возможность, Вэл бы, наверно, не смог уснуть: слишком много лет он ждал этого дня, слишком много сил вложил в то, чтобы однажды он пришел. Возможности, впрочем, и не было. Ритуал начался после полуночи, а закончился за час до рассвета. По расчетам Грейтмастера, печати должны были продержаться без фокуса около семи суток. Совет, после нескольких недель угроз, уговоров и увещеваний, согласился отпустить его на три дня, как раз до праздника, и Вэл не собирался тратить ни одной лишней минуты на такую ерунду, как сон. Для чего еще, в конце концов, существуют трижды проклятые дыхательные техники.