— Это что за шкет? — Мэй замечает полурослика, подбегающего к их столу одной из первой, Джиневра смотрит на того с с прищуром всё то время, пока он находился рядом. Несмотря на то, что большая часть их вещей была под присмотром хозяина дома, который благодушно предоставил им возможность поселиться под крышей поместья без каких-то особых требований, привычка держать ухо востро никуда не делась. Правда, она сомневалась, что кто-нибудь попытается украсть что-то из задних кармашков или ремней приключенцев: наличие полуорка, который одной рукой может размазать кого-нибудь по столу не моргая, должно было запугать окружающих.
Но мало ли этому было бы не страшно?
Как оказалось, дело всё в весточке, присланной Сопрано. Джиневра, прежде приподнявшись на своём стуле для лучшего обзора, вновь вразвалку оседает на нём, подталкивая свою ляжку стопой и опирается локтями на столешницу. Ковыряя ложкой остатки супа, ставшего её не то вторым завтраком, не то ранним обедом, она время от времени косится на Персиваля, читающего тайное письмо. За то время, которое они находились на острове, немудрено, что успели обзавестись какими-то новыми знакомствами. В конце концов, чего только опыт самой женщины с горе-доктором — она-то ждала ответы на все свои вопросы! — стоил. Спрашивать она, разумеется, о содержимом записки Сопрано не будет: не так уж ей и интересно.
Может самую малость.
Чувствуя маленькую победу от собственного молчания, ведь мужчина первым решается открыть рот, она приподнимает бровь, на секунду задумываясь. С одной стороны, сформировавшись в общую компанию, Мэй стала больше доверять этим людям: они ей, в общем-то, жизнь успели спасти и не один раз. Как и она им, впрочем, а это многого стоило. С другой стороны, отсутствие условий, а только сплошные плюсы — звучало слишком подозрительно. Джиневра кивает в место, куда тот спрятал послание извне и с толикой недоверчивости спрашивает:
— Где лужа-то?