Как и ожидалось: сколько не представляй про себя, каким должен быть Лабиринт, до того момента, пока не переступишь его порог – не узнаешь. Джиневра, стараясь не отвлекаться слишком сильно, дабы не навлечь беду своей рассеяностью, всё равно то и дело осматривалась по сторонам, дивясь. Обращая внимание на количество людей у самого входа и того, насколько разными они были и в каких состояниях спускались или, наоборот, возвращались наверх, Мэй так и порывалась уточнить, сколько времени те провели в Лабиринте. Чем дальше они шли вперёд, оставляя позади себя ропот и разговоры других приключенцев, выбирая путь наименьшего сопротивления, тем больше она не понимала, каким путём им предстоит возвращаться обратно. Создавалось впечатление, что начни они идти в том же направлении назад и не пожелай Лэ'Гуан дать им выйти – герои останутся здесь навсегда.
И без того не слишком болтливая, среди каменных коридоров голос монаха и вовсе не получал отклика, когда же женщина открывала рот, говорила она заметно тише, неосознанно опасаясь привлечь внимание. Кого? Спроси её кто-нибудь об этом вслух, вряд ли Джиневра смогла бы ответить. Сейчас она как никогда хорошо понимала, о чём именно говорил Куарион, говоря про своих демонов. Мэй не ожидала, что закрытые пространства могли на неё влиять.
— Лес?.. — вырывается из неё совсем негромко вопросом, на который не требовался ответ. Настоящие деревья, кусты и – она задирает голову к предполагаемому небу, – даже облака? Если бы не понимание, что Лабиринт не мог закончиться так внезапно и быстро, – разве у него вообще был конец? – Джиневра была готова поверить, что они из него вышли.
Всё казалось таким... реальным.
Наконец, словно оживая, женщина дёргается с места. Всё это время идущая без оружия, со словами полуорка, она высвобождает копьё, перехватывая его одной рукой. Следуя вслед за авантюристами, Джиневра недоверчиво смотрит на пласт – теперь всё казалось таким подозрительным! – и время от времени опираясь на древко своего копья, осторожно спускается вниз на лёгких ногах.
— Будем пересекать по прямой? — Мэй продолжала разговаривать негромко, — в таком и заблудится недолго, не видя его конца. Я буду делать зарубки, чтобы мы не ходили кругами в случае чего.
Она еле заметно морщит нос от действий Шеогората, наблюдая за полностью падающим деревцем. На мгновение в сознание приходит мысль о живости леса и наличие у того сердца и души. Что стоило выбрать: показательную силу или уважительное отношение, сказать было сложно, но поправив лямку портфеля, оказываясь ближе к мужчинам, Мэй всматривается вглубь леса, насколько позволяет её зрение, ища следы хоть кого-нибудь живого: проходящих когда-то других путешественников или животных. И пусть внутри она ощущала чувство тревожности, осматривая девственно-чистое место, в котором даже воздух ощущался по-другому, Джиневра дёргает уголками губ. На основе таких уголков точно писались свои сказания.