Хамон
По первости люди называли тебя Хамон-Ра, но потом заметили, куда ветер дует, и, как пели в древности арф-рокеры, "исчезли солнечные дни": Ра рядом с тобой упоминать перестали и вообще о богах все молчат, предчувствуя что-то зловещее. Сегодня ты возвращаешь пантеон и миришься с сетославными, а завтра — придумаешь слоговое письмо и изобретёшь президентскую республику? Народ Египта заплатил кровью за доверчивость к правителям и стал подозрительным: все сходятся во мнении, что хоть и рос ты, вроде, тихим, а вырос всё равно в отца... Общество напряглось в ожидании реформ и катастроф.
Псы Анубиса, похожие на опомнившихся от боевого безумия овец-берсерков, потянулись в столицу: разом какие-то постаревшие и пришибленные, потерявшие боевой дух и цель. Они одержали победу, были признаны... но победа не принесла им ни покоя, ни радости. Они начали вялую стройку на пустыре за городской стеной. Много разговоров о том, что там быть храму. И поразившее всех, как душная малярия, понимание: это будет бессрочный долгострой. Жар борьбы, приводивший повстанцев в движение, пропал.
Бенну III оказалась женщиной по-своему честной, но с амбициями: какое-то время вы любили друг друга, но когда она поняла, что ей не быть фараоном и не иметь наследницы, она убила тебя и себя: отравила ядом кобры. Только ты отделался поносом и икотой — всё-таки полубог-сраканид. А она умерла. Ты вспоминаешь её чёрные глаза. Она говорила, что любит тебя больше жизни.
Либерально-Демократические Синайцы направили к тебе политических консультантов: помогать в правильном управлении страной. Первое, что стоит сделать, убеждают они: возродить рабство. Это вызовет рост "ВВП" (как ты понял, это какой-то Синайский демон), выведет экономику из "депрессии" ("Из царства Анубиса", — объяснил терпеливый консультант), повысит твой "рейтинг" у "электората", вернёт Египт в семью цивилизованных семитских народов...
Сетославный люд радостно стекается в Александрию со всей страны. Ты подозревал, что их много, но не думал, что так много. Они стекаются пёстрыми человеческими реками отовсюду: из Саккары, из Фив, из Абидоса, из Нехена, из Сахары, из Нубии, из Иераконополя, из далёкого Абатона. Подняв цветные хоругви, изображающие зверей Сета, и держа в руках чёрные доски с намалёванными на них ликами самого Сета, они с песнями движутся к столице. Поют что-то задорное о том, что "Звери могут помогать" и "Ать-Ать-Ать", и "Надо поле притоптать!".
Добравшись до Александрии, сетославные устроили праздник: убивали жрецов Ра, сжигали в одном огне немцев, синайцев и греков, "братая" их таким образом, и прыгали через костёр. Отпраздновав возвращение домой, они направились в дельту Нила и уничтожили поля пшеницы и льна. Когда поля были "притоптаны", слоны Сета стали послушными: вышли из нор, где отсыпались днём, трубили и виляли хоботами, и плакали, и обнимались с сетославными священниками. Больше они не будут воровать людей тайком. Теперь они будут защищать сетославный народ, и уж если кого слон Сета полюбит - так того никогда не обидит.