Хат-Х☼р
Кинжал пронзил грудь, голова издала клёкот, а в памяти пронеслись картины счастливой жизни: отчего-то не вспомнились тебе, зажимающему горячую рану ладонью, ни шелест папируса, исписанного новыми законами, ни притворное сияние лиц советников — но вспомнился так ярко, будто был он сегодня утром, шелест камыша у реки и сияние солнца в дрожащих крупицах воды. Как ты смеялся и плескался там совсем ещё ребёнком, поднимая тучи брызг, а отец улыбался с берега. Десятилетиями это воспоминание казалось сном, а сейчас нереальными кажутся сами десятилетия. И мнится тебе, умирающему и хватающему последние глотки воздуха, что проснёшься сейчас, и тебе будет снова 12 лет, и будет голос отца, и сверкание реки, и жизнь впереди — огромная, как Африка.
Ловкий человек-женщина вытер кинжал о занавеску и убрался обратно в окно, откуда пришёл. Твоё тело лежит среди золота и парчи, и слоновой кости в звенящей тишине.