Джон упал. Конвеер потащил его к машине для перемалывания. Первыми конвера достигли ноги. Сначала пальцы, а потом суставы стали превращаться в кровавое месиво, кровь брызнула во все стороны. Взрыв боли вырвал из губ Джона жуткий крик, казалось что его ноги погружали в расплавленный метал, вслед за которым больше ничего не было, только пустота. А боль пробиралась все выше и выше, медленно неторопливо. Хруст собственных костей, запах крови и мяса ударил в ноздри. Коленные чашечки хрустнули и в итоге тоже были перемолоты машиной. Боль поднималась выше и выше. Вот она дошла до пояса. Джон закричал с новой силой, ещё громче чем раньше(правда сам крик звучал также тоньше, чем раньше). Боль стала подниматься всё выше и выше. И вот машина достигла сердца. Крик Джона утонул в чёрной, как сам космос пустоте. И тут он услышал странный звук. Стук. Стук его собственного сердца. Кровь текла по жилам. А ещё была жгучая нестерпимая боль во всём теле, особенно в ногах. Глаза Джона открылись и он заметил что лежит на проходе в каюту. Целый и невредимый. Вот только ему было очень больно. Каюта выглядела довольно странно. Стены были увешаны военными трофеями. Явно терианскими, в то время как в кресле перед стеклянным столиком сидел никто иной как заместитель капитана корабля Лиркус Де Вил. В его руке был бокал с кроваво красным вином, а на столике стоял ещё один такой же бокал и откупореная бутылка. Лиркус улыбался. 30 секунд, следует заметить давно уже прошли.
-И незачем было так орать. Я вас услышал и так. Присаживаетесь.-псионик указал рукой на кресло напротив.