Сент-Клер не был ничьим наемным миньоном, и его research assistant, который забронировал эту встречу, да еще так поздно, вполне вероятно, скоро лишится своей работы. Профессор был обеспечен еще на 10 жизней вперед. На 50 жизней, если он будет ограничивать свои потребности. Он не нуждался в деньгах никоим образом.
Нет. Он понимал, зачем одному из маленьких слуг градоправителя все это. Он хотел через него получить какой-то доступ в верха. В какой-то из этих загородных клубов или на одну из этих закрытых вечеринок, куда Мемнон Сент-Клер мог войти без спроса и без предварительного объявления, но ему, алчному до нетворкинга политикану, вход был закрыт. Он хотел приобрести его покровительство через эту порошочную, липовую транзакцию. Он хотел сделать ему "взаимовыгодное предложение".
Мемнону было в досаду, когда с такими запросами к нему обращаются дети старых друзей его отца. По правде сказать, в этой конкретной истории его коробила не вся эта местечковая политика, но то, что его призвание эллиниста расценивают так низко. Как будто бы оно было маской над чем-то другим. Каким-то налетом над его именем и происхождением. Нет, это никуда не годится. Круг его учеников и тех, кого он консультирует, был чрезвычайно узок. Тем более в него нельзя было войти лишь для того, чтобы использовать его как плацдарм для чего-то иного — в данном случае для своего дальнейшего социального и политического возвышения, как по предположению профессора, хотел сделать этот молодой вице-мэр.
Nay. Мы оставим его у разбитого корыта. Мы избавимся от другого молодого человека — вышеупомянутого research assistant — который, по всей видимости, числил себя некоего рода "торговцем дымом". Вы помните, если верить Элию Лампридию, у императора Александра Севера однажды был такой же министр. Хоть он не мог предоставить то, чем он торговал, он, ссылаясь на свою иллюзорную близость к принцепсу, обещал просителям и придворным предоставить им доступ, что называется, "к телу". Ну, или, по крайней мере, он обещал им, что — за соответсвующую мзду в его руки — их прошение ляжет на стол повелителя Ойкумены. Он брал взятки, он не мог предоставить. Когда Александр узнал об этом, он и назвал его "торговцем дымом" и приказал убить его, заточив в комнате, полной дыма и пара.
Мемнон не готов был зайти так далеко, но он тоже полагал, что торговец его временем и вниманием, делающий это без его ведома и соизволения, и тем более без какой-либо возможности предоставить тот товар, коим он торгует, должен пострадать. Между ним и его помощником произойдет тяжелый разговор, можно было предположить.
В любом случае, он написал по электронной почте, что дает консультации и уроки только на своей территории. Время для них — поздний вечер, по прошествии всего остального дня его академических усилий. Если этот честолюбивый чиновник что-то хочет от него, пусть он встретится с ним на кафедре древностей. Профессор предпочитал оставаться на своей территории. Завтра, возможно. Сегодня, если он, этот странный посягатель на его знание, успеет в ближайшие полтора часа. После этого профессор планировал направиться в оперу. Они должны были поставить там что-то, что он любит. "Дона Карлоса" Верди с заезжими итальянскими басом и тенором в качестве короля Филиппа II и его сына. Мемном Сент-Клер рассчитывал на представление, которое вполне может почтить его суетную чувственность. Возможно, по завершению всего этого, он сделает что-то и для себя. Он хотел поработать над своими "Птицами" для новой постановки — ну, над "Птицами" его и Аристофана, если говорить правильно.