В ответ на россказни Урка Заг-Заг лишь усмехнулся и покачал головой. Лишь те, кто достаточно хорошо знали гоблина, могли заметить быстрый взгляд, кинутый им в сторону предыдущего оратора, и понять, что зелёный гвардеец был в ярости.
– Поразительно! Просто поразительно с какой уверенностью ты несёшь чепуху, приятель! – казалось, Заг был искренне удивлён. – Во-первых, с чего ты решил, что взрывающиеся штуки были моими? Никто не совершенен, кроме его Высокопренечестивейше, и к сожалению, умение изобретать крутые и полезные вещи в список моих навыков не входит. Вот бить-стрелять и калечить-убивать – это да, всегда пожалуйста. Ну и конечно, придумывать выход из тяжёлой ситуации, сидя в кабаке за стаканчиком дварфийского пива... Впрочем, я опять отвлёкся. На самом деле, те штуки были ещё одним творением старины Ыыха. Он назвал их «гра-на-та-ми» и сказал, что ради их создания не только использовал весь свой злой гений, но и подсмотрел несколько заклинаний из Вашей библиотеки, Господин. Неслыханная дерзость! Сделав таки это чудо магии и науки, механик доверил их мне – на крайний случай.
Заг-Заг ненадолго умолк. Его разрывали противоречивые чувства: спасти друга или собственную шкуру? Впрочем, он был гоблином, и нет ничего удивительного в том, что вскоре выбрал последнее.
– Естественно, крайний случай наступил очень скоро. Мы тайком пробирались по городу, как вдруг опять подул этот проклятый северный ветер! Я начинаю задаваться вопросом, уж не магический ли он? Тот же Сарумян, например, вполне мог наколдовать нечто подобное... Так вот, ветер подхватил нашего механика и сдул его прямо в жуткий колодец. Который, кстати, вообще не был никак огорожен. Явное нарушение техники безопасности, должен заметить. А в колодце обитало страшное умертвие. Оно было готово наброситься на беднягу Ыыха. Чтобы спасти нашего изобретателя, я и использовал гранаты. Кстати, коллега. Ты говорил, что взрывающиеся штуки не только очень болючие, но и бесшумные. А они оказались очень даже шумные! Мы через много битв прошли вместе, и впервые ты так прокололся. Но прокол есть прокол, старый друг. Изволь теперь объясниться