- Дзинь-ц-ц! - треснуло стекло.
- Краар-сшш-кра-шшс-кхрара... - лезло в залу вместе с сухим шелестом тысяч крыльев.
- Дзиц-хрумц-ц! - черные клювы пробивают дорогу.
Успеваешь только выругаться внутренне да руку с пистоля на рукоять кошкодера спустить.
- Даамн-кра-кра-фпш-шсс-шс... - как поток чёрной ртути, лавина тел заполняет тронную залу, скрывая в бесформенной мельтешащей массе очертания людей, стен, словно поглащая и заменяя собой весь привычный мир.
Выхватываешь полосу тяжёлой стали.
Нет больше старой доброй Унгарии. Есть только эта затхлая хрипло кричаьщая бесконечная ночь цвета пепла с углем.
Машешь отчаянно, в полёте жесткие тушки разрубая. Кричишь.
Нет больше дворца, двора, придворных. Есть только вихрь, болезненно острых когтей и клювов, неподатливых упругих перрьев и самоубийственной отчаянности проклятых...
Кричишь что-то невразумительное.
Нет больше братьев ландскнехтов... А... Нет... Есть!
Слышится грохот барабана и бравая песня я морском звере.
Рычишь, вороню башку зубами перекусывая.
Ревешь, яростью песни удары усиливая.
Бьешь, подороже свою шкуру продать надеясь.
В последний раз? - Как всегда.
И всегда - как в последний раз.