Один удар. Всего один удар ему понадобился в этот раз. Кроваво-красная пелена спадала с глаз Ура, и он начинал видеть очередные последствия собственной буйности. Сейчас хотя бы ничего другого не разгромлено. Но зверь, конечно, такого не заслуживал. Однако, все же он был сам виноват, мог бы и не пытаться состязаться в грубой силе с вооруженным тяжелым молотом голиафом.
Ур еще походил вокруг в поисках следов, которые привели его сюда, но тупое животное все их затоптало. Ходить наугад, пытаясь отыскать пропавший след, великану не хотелось. Да и находиться рядом со свежей горой мяса означало лишь подвергнуть себя риску нарваться на гораздо более опасных зверей, что наверняка придут сюда за добычей. Его, между прочим, добычей! Да и деревенским явно не очень понравится, если тут будут волки расхаживать вокруг. Потому как его же, как охранника и виноватого, отправят с ними разбираться. Он был не настолько глуп. Лучше потерпеть немного, зато и проблем с волками избежать и еды получить. Взвалив себе на плечи тяжелую тушу кабана, Ур побрел обратно в деревню. Там он прямиком направился в таверну, к Золис, догадавшись все же, зайти к черному входу, поближе к кухне. Оставив тушу на земле перед дверью, он зашел внутрь, поискал Золис и рассказал ей про кабана, попросив, если возможно, разделать того и приготовить. Ведь наверняка и ей самой мясо пригодится, а он не откажется от доброй порции ребрышек и ноги. Если повар был хорош, то даже такое жесткое мясо может быть вкусным. Да и зубы у голиафа были достаточно крепкими, чтобы справиться с таким.
По указанию Золис Ур отмыл, насколько смог, с себя и одежды кровь кабана и остался в таверне ожидать Фрестина. Тот не говорил, что делать потом, когда великан все осмотрит, а потому выходило, что он пока предоставлен сам себе. А чтобы не скучать, Ур попробовал было пойти на задний двор потренироваться с копьями, но Золис, увидев это, строжайше запретила подобные упражнения, привлекая вместо этого голиафа к помощи: туша была тяжелая, нужно было дров наколоть, воды наносить с колодца и прочей мелочи, обычной для таверны. Для великана это было некоторой ностальгией, а потому он легко согласился.