* * *
Ида покинула клуб, не дождавшись своих двадцати минут. Сколько бы она не пыталась уговорить себя остаться, непривычно оживлённая обстановка начинала действовать на нервы намного раньше, чем хотелось бы.
"Не время и не место", — назойливо звучало в голове. Более того, найдя себе дело, было просто невозможно оставить его на потом и даже не попытаться начать сию же секунду. Да и не то, что бы профессиональный интерес к интригующей безделушке совсем был тут ни при чём.
Небольшая квартирка-студия встретила девушку привычной тишиной в прихожей и порядком. Даже неиспользуемая кухня, служившая временами как ещё одно рабочее место и архив, под нужным настроением старательно выметалась от пыли и держалась в чистоте.
Мебели также имелось немного. Одна просторная комната была разделена на две части декоративной ширмой. На безоконной стороне стояли кровать с комодом, а с другой же стороны — письменный стол с ноутбуком и пара книжных шкафов. Рядом с кухней находилась дверь в ванную комнату.
Ида бросила ключи на столик под большим зеркалом, сняла с себя плащ, вынув телефон и бумажку с адресом, и повесила во вмонтированный в стену шкаф.
Пока она возилась с мелкими пуговками на белой рубашке, девушка включила настольную лампу и ноутбук. Компьютер быстро вынырнул из спящего режима, замигав иконкой непрочитанного сообщения. Беспощадное любопытство заставило Келли отвлечься от сильно затянувшегося блицкрига против пуговиц ради сообщения, как оказалось, от одного из тех, к кому сама планировала обратиться насчёт символики кольца, если сама ничего не найдёт. В такие моменты она с горечью вспоминала домашнюю библиотеку, оставшуюся далеко на Британских островах, доступ к которой был для неё теперь закрыт. Та литература, архивные издания, монографии, каталоги и прочая макулатура, собранные Идой за несколько лет проживания в штатах, и рядом не стояли с собраниями по истории, культуре, теологии, персоналиях, геральдике, искусствоведческой экспертизе и ещё черт знает чему в родном особняке Келли.
"Я жду от тебя фотографии и паспорт экспертизы. И мне очень грустно, что их всё ещё нет. Как так получилось? Ты меня пугаешь, девочка!", — гласило письмо. Вентру покачала головой, мысленно сетуя на давно ставшую обыкновенной фамильярность текста, и покосилась на аккуратную стопку запечатанных бумаг, готовую отправиться к получателю ещё несколько дней назад. Ида потратила много времени, выверяя каждый абзац и перепроверяя фактаж. Всё же времени в последние месяцы у неё было просто чудовищно и некомфортно много. Как раз этим вечером первым делом она собиралась отправить эти наработки, но не тут-то было.
"Держу в заложниках, но, боюсь, придётся отпустить. Они портят мне фэн-шуй на деньги, лёжа тут без дела, неоплаченные. Но вот тебе они его только улучшат, особенно, если ты поищешь любую информацию, даже самую сказочную, касательно символики расколотого солнца и её применения. Бонус за расколотое солнце на серебряном перстне".
После отправки e-mail, Ида подошла к одному из книжных стеллажей.
"Солнце — это Огонь, это Жизнь, это Бог..." — перебирала она в памяти самые распространённые трактовки дневного светила в культуре и мифологии. Она водила пальцами по корешкам книг, папкам с ксерокопиями и вырезками, постукивала ногтями по пластиковым краям флэш-карт.
"Расколоть — перечеркнуть, не верить, идти против. Вам понадобятся стальные яйца, чтобы противостоять чему-то подобному, тут даже удивляться нечему".
Наливающаяся свинцовой тяжестью рука Иды замерла над корешком одной толстой книги...
* * *
Спустя некоторое время раздался стук в дверь. Произошло это раньше, чем планировал Джейкоб.
— Привет, — она не улыбалась, но взгляд её был мягким, почти добрым, если забыть, что речь идёт о ночном хищнике.
Он кивнул и отошёл в сторону.
Маргарет шагнула через порог, и её взгляд сразу же упал на женские туфли на коврике возле двери.
— Прости, я... не совсем один...
Женщина молча разулась и, неслышно ступая, прошла в комнату.
— Я думал, ты будешь чуть позже... — объяснил Джейк, когда Марджери увидела девушку, лежавшую без чувств и, вдобавок, без одежды на кровати.
Тореадорка подошла, склонившись над смертной осторожно коснулась пальцами её живота, затем нежно провела рукой вверх — по груди, по шее, по щеке. Потом её ладонь легла девушке на лоб. Скрипач молча наблюдал за манипуляциями своего Сира.
Наконец женщина приблизилась губами к её уху и тихо прошептала.
— Просни-и-ись.
Глаза студентки распахнулись и сонно уставились на вампиршу.
— Сейчас ты встанешь. Возьмёшь свои вещи. И уйдёшь, навсегда забыв этот вечер и дорогу сюда. Действуй.
До последнего момента Джейк не знал, что собиралась делать Марджери. Более того, в её личном присутствии трудно было говорить или делать что-то ей наперекор. От неё кружилась голова и даже по мёртвой коже бегали приятные мурашки. Маргарет Дэй всегда делала то, что ей хотелось.
— И вот, мы одни... Как раньше... — сказала она, как только дверь за студенткой захлопнулась.
Маргарет подошла к занавешенному окну и осторожно выглянула на улицу.
— Присядь, — она грациозно махнула рукой в сторону кровати.
Джейкоб присел, завороженно глядя на свою Создательницу. В ее присутствии он не мог заставить себя злиться на неё, вспоминать все те неудачные попытки встретиться с ней, поговорить. Он мог только восхищаться. Поправив жалюзи и шторы, Марджери устроилась на стуле напротив.
— Очень рад тебя видеть. Особенно в такую ночь.
Тень улыбки слегка коснулась её губ, но сразу же исчезла под влиянием тревоги, что выражали её глаза.
— Ты... сказал, что Соломон... ох, чёрт... — Маргарет потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. — А потом... эти странные слова, эти выстрелы у тебя в телефоне. Всё это кажется какой-то дурной шуткой. Ты должен объяснить.
— Да, все так. Я видел его прах, — Джейкобу самому непросто было об этом говорить, — а выстрелы... шериф поручил нам выяснить, кто это сделал. И все пошло не совсем гладко. Но, как видишь, я цел.
— Так это... правда? — неуверенно переспросила тореадорка, видимо, мысленно пытаясь как-то примириться с тем, что услышала.
Доул на секунду позволил себе усмехнуться. Он видел растерянность Сира и это вселяло ему уверенность. Впервые, наверное, за время их знакомства он знал что-то, чего не знала она.
— Я подумал, что тебе будет полезно это знать. Что это позволит тебе среагировать раньше остальных в том, что последует в ближайшие ночи.
— Но... зачем Шерифу поручать это вам? Кому это — вам?
— Я не знаю, правда. Видимо, просто оказались не в том месте и не в то время. Я сам не в восторге. — Скрипач пожал плечами. — А нам — это мне, Кастору Брауну, с которым я туда прибыл, и мисс Келли, которая почему-то тоже оказалась там.
— Так Вентру уже знают... — с досадой отметила тореадорка. — А что этот Браун? Это же то странное дитя Соломона, да?
— Да, это он. Хороший парень. И потеря Отца сильно ударила по нему, как мне кажется.
Марджери долго и сосредоточенно глядела в точку перед собой.
— Что за игру ты затеял, чёртов докторишка? Чтобы поручить ТАКОЕ и... КОМУ?!
Женщина поймала взгляд Джейкоба и смутилась.
— Прости, я не имела в виду тебя... Но... Но этот Браун — он же заинтересованное лицо! И потом, а вдруг он и есть убийца?
Скрипач удивлённо поднял бровь:
— Докторишка? О ком ты?
— Что? — откликнулась тореадорка так, будто проснулась от вопроса. — Ах, ты не знаешь... Наш Шериф в прошлом доктор Дулиттл. Большую часть своей жизни он посвятил Африке. Лечил там бедных негритят от ангины-скарлатины. Большой гуманист. Говорят, там его и нашёл Соломон.
— А-а... — протянул Джейкоб, пытаясь осознать услышанное.
Поняв наконец, насколько ему все равно, Тореадор кивнул.
— А по поводу Кастора... Нет, я не верю, что это он. Да и зачем? Он от политики даже дальше, чем от искусства.
— Вот именно. Поэтому у него могут быть личные мотивы. Я ничего не утверждаю, просто держи с ним ухо востро. Разное про него говорят. А ещё лучше...
Доула искренне удивило, что про чернокожего парня из трущоб, будь он хоть трижды Дитя принца, вообще говорят в тех кругах, в которых вращается Маргарет.
— Разное? Например?
— Всякое. Например, что у него не все дома. Что не просто так он стал аутсайдером, который ошивается с бездомными в зоне "влияния" Носферату, — кавычки она обозначила соответствующим новомодным жестом*.
— Маргарет, я тоже выступаю не только на Элизиумах, и ты это знаешь.
Голос Джейкоба стал чуть холоднее. Он почувствовал в своём Сире то, что так не любил в остальных старейшинах - надменность и предубеждения.
— Ты меня не услышал, дурачок. Не важно, что именно говорят. Говорить начинают, когда видят то, что непонятно или странно. А странного в этом Брауне всё, начиная от его Становления. Чёрт тебя подери, Джейкоб! Не о нём речь! — Марджери вдруг взбрыкнула. Вскочив со стула, она прошлась по комнате.
— Я лишь пытаюсь сказать, что ты не понимаешь, во что ты влез! Если Соломон... Если Принц действительно мёртв, с этой ночи верить нельзя вообще никому. Каждый становится для тебя потенциальным врагом. Особенно те, кто узнал об этом раньше всех. Скоро этот город тряхнёт так, что мало не покажется никому. А ты умудрился оказаться в самом эпицентре! Хоть это ты понимаешь?
— Я думаю, что понимаю, — Джейкоб виновато опустил голову, — но я не хотел этого, не просил об этом, Маргарет. И, судя по всему, уйти от этого уже не смогу.
— ... Если всё так, как ты сказал, то как минимум две стороны, кроме нас, не только знают о случившемся, но уже успели что-то предпринять. Или начать предпринимать. Эшвуд и Баркер. Можешь ещё раз рассказать, как вы трое, включая ту Вентру, узнали об убийстве?
— Не знаю, откуда это стало известно мисс Келли. Браун нашёл меня в начале ночи и сообщил о смерти одного из гулей Принца — Дюка, что ли. И попросил меня провести его в особняк. Там мы и встретились на... кхм... месте происшествия с Шерифом и Идой.
— Послушай, Маргарет... — внезапно добавил Джейкоб.
— Ах, я не сразу уловила... Получается, Эшвуд узнал сразу, как это случилось, если вообще не заранее... Интересно, хвостом какой сороки?..
— Я не хочу, чтобы от этого пострадала и ты тоже, — Джейкоб говорил неуверенно. Ему самому это казалось странным: он, неонат, говорит такое одной из Старейшин.
— Спасибо, Джейк. Но хотим мы того или нет — все мы уже оказались по уши в той самой вязкой штуке... И вдобавок без весла... Спасибо хотя бы на том, что пока ещё не головой вниз.
Взгляд вампирши застыл на часах.
— Уже поздно. Ты... не будешь против, если сегодня... я останусь... у тебя? — неожиданно спросила она так, будто не надеялась на положительный ответ, но очень хотела его услышать.
После этих слов Джейк ненадолго потерял дар речи. От услышанного приятно закружилась голова. Он широко улыбнулся, встал, подошёл к своему Сиру и попытался взять её за руки.
— Да, конечно. Ты ведь знаешь.
Она не стала противиться, но, напротив, подалась навстречу. Губы её тронула та самая улыбка — из прошлого.
Почувствовав взаимность, Джейкоб приблизился к Маргарет насколько, что она могла бы чувствовать его дыхание на своих губах, если бы у него оно было. Джейкоб почувствовал биение своего сердца - тусклая, угасающая искра жизни, пришедшая к нему с кровью той девушки-журналистки. Выждав несколько мгновений, наслаждаясь немой сценой, Доул прошептал:
— Я очень, очень сильно скучал.
— Я тоже... — прошептала она и страстно впилась в его губы.
Доул, обхватив ее за талию, начал двигаться в сторону постели — в комнате, где плотные шторы, герметично закреплённые на стене перед окном, вдобавок к жалюзи на стёклах, скрывали их двоих не только от солнца, но и от всего мира со всеми его дрязгами, смертями и грустью. По крайней мере, до следующего заката.