КАСТОР БРАУН
— Мне снова не дали пособие, — обвиняющим тоном заявил мистер Расселл.
— Ну и дерьмовые же новости у вас сегодня, а? Боже, прости мою лексику, — беззлобно ухмыльнулся Кастор Браун, не прекращая шарить черпаком в большой кастрюле.
— Хуже некуда.
Кастор возвышался за длинным прилавком, как делал каждый вечер вторника на протяжении последних лет. Поверх толстовки белел фартук. Закатанные до локтей рукава открывали крепкие предплечья со множеством мелких шрамов, какие оставляют битые стёкла. И вот — снова история о том, как белым трудно живётся в Америке. Эти истории казались Кастору такими же интересными, каким показался бы мистеру Расселлу овечий помёт в похлёбке. Сколько Кастор слышал подобного? Каждый вторник?
— Но они у меня ещё попляшут, — твёрдо добавил мистер Расселл.
— Обязательно, сэр. Не забудьте рассказать, как всё прошло.
Браун шлёпнул на поднос миску из одноразового экологического пластика и смотрел, как краснолицый старик ковыляет к общим столам. Взгляд Кастора задержался на синей жилке, подрагивающей под рябой кожей мистера Рассела, и вампира передёрнуло. Многих из числа тех, кто приходил сюда, называли отбросами, белым мусором. И Кастор бы тоже называл, если бы мистер Соломон не объяснил однажды, к чему ведут указания на цвет кожи, сделанные даже мысленно. Но разве мусор перестаёт быть мусором, если вместо мешка его сложить в серебряную вазу? Потерянные, разбитые улицами и наркотой уроды не вызывали не то что сострадания, они не вызывали даже Жажды. И всё-таки Кастор знал, что им нужно сочувствовать. Что он должен сочувствовать. Ведь он сам мог стоять по ту сторону прилавка. Ведь он мог стать таким же, как мистер Расселл. Поэтому Кастор стоял там, где стоял, и доброжелательно улыбался.
— Гороховый сегодня?
— О да, миссис Пью, ваш любимый. Кстати, отлично выглядите.
Черпак снова нырнул в кастрюлю, обдавая лицо наваристым жаром. А очередь перед застеленным клеёнкой прилавком не уменьшалась. Распятие сострадательно взирало на оклеенный дешёвым линолеумом квадрат благотворительной столовой. Ещё два часа...
Отдавая очередную алюминиевую миску с похлёбкой, Кастор локтем ощутил слабую вибрацию правого края своей кожанки.
— Сейчас, подождите, — повесив черпак на край кастрюли, Браун потянулся в карман за мобильником. Скорее всего показалось, но стоило проверить. Всё-таки никто не стал бы беспокоить его пустыми звонками. Кастор Браун был тем редким Собратом, от которого мало кому что могло понадобиться. Он знал: если звонят, значит, по важному делу. Или с плохими новостями...
На экране старого смартфона высветилось семь пропущенных от Дюка, что могло показаться абсурдным в свете невероятной чувствительности вампиров, но всё же Кастор Браун был ещё и немного человек, а человеческое внимание — такая штука...
— Кас, старик, ты где пропал?! Я битый час тебе названиваю! — раздался из динамика встревоженный голос гуля мистера Касла.
— Там же, где каждый вторник. Что у тебя стряслось?
— Не у меня, а у нас! Не по телефону, старик, не по телефону! Мы в такой заднице! Ф-ф-ф... Ладно, слушай. Если ты на Шерил-роуд... — так-так-так... — это минут пятнадцать тебе до меня. Помнишь тошнилку на Джей-Джей? Я уже тут. Гони скорей, ладно? Всё серьёзно, старик. Очень серьёзно! — протараторил Дюк, не дав вставить Брауну и слова. Он был не просто встревожен. Он был напуган. Джей-Джей — это угол Джаред и Дженсен, двух улиц, удерживавших Маленькую Азию от дальнейшего распространения в сторону Кормушек. Небольшой паназиатский ресторанчик с непроизносимым названием. Хороший выбор, если хочешь спокойно переговорить о делах без лишних ушей и глаз: его посетителями были в основном местные китайцы и корейцы с уставшими глазами, всегда одни и те же. Даже персонал едва ли мог связать два слова по-английски. Белые и чёрнокожие забредали сюда разве что по ошибке или незнанию, и каждый чужак на фоне местных светился не хуже знаменитой рождественской ёлки, возвышающейся над центральной площадью Дауд-сити каждое Рождество.