Схватка приближалась к своему завершению. Один за другим падали гоплиты под ударами могучих бойцов, сначала Турлоф с ужасающим ревом и презрением к последствиям просто бросился на врагов. Несколько ударов пропущенных не остановили варвара, который раз за разом обрушивал свой чудовищный топор на противников. Не все удары достигали цели, но устрашенные его образом, ни один из гоплитов не решился приблизиться, чтобы нанести удар даже в спину. А следом они и вовсе пали в бою один за другим, лишенные возможности бежать, зажатые между воителями, что был глухи к возможным мольбам о пощаде. Кого не убил Турлоф, тех дожали Эгиль и Ворон подоспевший на помощь. В бою все решения принимаются быстро, а удары варваров несут смерть столь неотвратимую, что величайшие из них способны ранить даже богов, коли им довелось бы сойтись с ними в схватке. Пусть и сейчас это лишь простые легенды стариков.
Хром же сошедшийся в очном поединке с противником одержал свою очередную победу. Непонимающий бы сказал, что это был достойный соперник, но сам варвар прекрасно знал, насколько быстро сломался внутренне человек в железном доспехе. Казавшийся грозным великан явно не проводил в тренировках и выживании жизнь, а силу свою привык применять против тех кто слабее и меньше, либо же не может ответить ему равным ударом. Он пришел сюда незваным, с мечом и кровью, и сполна получил и того, и другого. В последний миг до смерти, железный человек попытался было схватиться за странной формы фонарь на своем поясе и сорвать его, но мигом позже Хром отсек его глупую голову. Смерть всегда найдет недостойного.
Когда воители смогли наконец вдохнуть полной грудью, без того, чтобы снова поднимать оружие против чужеземцев, все уже было закончено. Кажется что ни один из нюкламцев не подавал признаков жизни, а способных держать оружие в селении осталось два ли десяток, из которых трое только что прибыли сюда, в последний момент. Как оказалось, остальные были отравлены черной хворь, уберечь от которой чаровник успел лишь нескольких. Да и самих шаманов осталось лишь двое, и один из них, крепкий старик с короткой седой бородой (что уже редкость в этих землях) зажимавший рану в боку, да чуть более молодой коротышка, нескладный, длиннорукий, но внимательно слушавший старшего, прежде чем убежать куда-то вглубь села.
- Духи сказали мне, что смерть я найду в день белого хлада, но буду я проклят немощностью, если сегодня я не усомнился в их словах.
Старик не торопился подниматься на ноги, но и со своего места он прекрасно видел площадь перед священным древом, что превратилась в место побоища.
- Жаль только что духи молчали о том, что нас ждало сегодня. Кхаррр... Не волнуйтесь, они не умрут. Теперь.
Последняя фраза предназначалась Эгилю, который склонился над одним из братьев, зашедшимся черным кашлем. Старый шаман и сам сморщился, взявшись за бок, но ему на помощь уже спешила светлоокая и черноволосая девица, с корзинкой в руках. Короткий возглас "Дедушка!" и девица оказалась рядом со старым шаманом, заметив сначала его рану, а потом площадь усеянную телами врагов и варваров, глаза её округлились, а руки опустились и несколько долгих мгновений потребовалось ей для того, чтобы справиться с увиденным. К её чести, она смогла это сделать без мужских окликов, достав из закрытой корзины деревянную флягу и небольшой флакон, но старый шаман остановил её.
- Сначала умирающие, потом отравленные Каликка, лишь потом остальные.